неё смыслом, чего и добивался коварный манипулятор. Когда окрылённая похвалами учителя будущая великая волшебница покинула магическую школу, Вениамин в изнеможении откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, он был выжат как лимон.

— Незабудки? — донёсся до него неодобрительный комментарий Василисиного напарника, — а если бы они завяли или помялись, пока ты разогревал зрителей?

— Не учи меня моей работе, Госер, — огрызнулся Вен, — всё схвачено, у меня во внутреннем кармане имеется специальный футляр. Поверь, для женщины живые цветы являются лучшим доказательством искренности. Даже если бы я вытащил из-за пазухи живого зайца, эффект был бы не таким убедительным.

— С ней будет непросто, — Госер устало покачал головой, — слишком любопытная и настырная, но потенциал замечательный. А как ты её отыскал?

— Она сама ко мне пришла, — самодовольно усмехнулся фальшивый маг. — Ей гадалка предсказала жизненную катастрофу, вот наша малышка и прибежала искать у меня защиты.

— Какова ирония, не находишь? — Госер задумчиво покачал головой. — Если бы Василиса не стала пытаться спастись от напасти, то не угодила бы прямиком в лапы к тому, кто эту напасть ей в конечном счёте и обеспечит. Мы ведь оба знаем, какой именно будет предсказанная катастрофа.

— Не каркай, — огрызнулся Вен, — у неё есть неплохой шанс пройти барьер. В любом случае Ро не станет рисковать, если её вибрации будут ниже требуемого уровня.

— Почему же с прошлыми игроками он прокололся? — Госер не удержался от упрёка. — Может быть, Ро уже утратил свою сталкерскую квалификацию? Всё-таки с того времени, когда он ушёл в отставку и стал ратава-корги, прошло очень много времени.

— Когда-то среди аэров сталкерская устойчивость вибрационного спектра была не такой уж редкостью, — задумчиво пробормотал Вен, — но с той поры мы сильно деградировали, лишь единицы сохранили свои способности, и Ро — один из таких уникумов.

— Деградация случилась из-за стирания? — вопрос был, скорее, риторическим, ведь именно такой была официальная версия, популярная в среде ратава-корги.

— Стирание породило барьер между нашими мирами, — а вот ответ Вена был несколько уклончивым, что не ускользнуло от внимания Госера.

— Ты что-то не договариваешь, — обиженно пробурчал он. — Какая связь между барьером и деградацией?

— К сожалению, этого никто так и не понял, — Вен сокрушённо вздохнул, — но эта связь точно существует.

— Получается, мы сами спровоцировали собственную деградацию, запустив программу стирания в мире Игры? — вопрос Госера прозвучал провокационно, он словно старался вызвать ответную агрессивную реакцию своего собеседника. — А на фига мы это сделали?

— Безответственные и опасные игры аэров поставили оба наших два мира на грань катастрофы, — Вен не купился на провокацию, его голос звучал ровно, даже с некоторой ноткой назидательности. — Только стирание позволило остановить это падение в пропасть.

— Не слишком ли высокой ценой? — Госер осуждающе покачал головой.

— Да, цена высока, — покладисто согласился Вен, — но по-другому нам было не выбраться из этой ямы. Ничего, мы всё исправим, я уверен. Нужно только вытащить тех игроков, которых стирание памяти сделало пленниками этого мира.

Глава 10

Мышцы ног начали привычно ныть уже к концу первого дня пути, и Вран так же привычно послал мысленное проклятие в адрес своего куратора и начальства спасателей в целом, сославших его в эту отстойную локацию Игры. Чисто технически он был неплохим наездником, собственно, все стационарные агенты перед заброской проходили курс обучения навыкам, необходимым для быстрой и беспроблемной адаптации к условиям подшефной локации. Проблема Врана лежала, скорее, в области психологии, нежели физической подготовки. Дело в том, что за три года, которые он провёл на своём посту, ему так и не удалось привыкнуть к абсурдной привычке аватаров использовать в качестве транспорта существ, обладающих сознанием и чувствами. Как Вран ни старался, но так и не смог заставить себя принять подобное варварство, а потому во время служебных рейдов постоянно норовил облегчить участь лошади, вынужденной тащить его увесистую тушку по местному бездорожью, безбожно нагружая свои ноги, вместо того, чтобы с комфортом расположиться в седле.

Впрочем, на лице стража испытываемые им страдания никак не отражались, так что члены его отряда даже не подозревали, что их командир мается от боли. И дело тут было вовсе не в том, что Вран умел эту боль как-то игнорировать, просто он ещё слишком мало провёл времени в Игре, и лицевая мимика его игровой оболочки пока не сделалась рефлекторной. Для того, чтобы изобразить на своей физиономии какую-либо эмоцию, ему до сих пор требовалось сознательное ментальное усилие, причём выражение его лица запросто могло быть прямо противоположным его настоящим чувствам. Вот и сейчас взорам полудюжины конников, сопровождавших своего сюзерена в деловой поездке, была доступна лишь маска полной бесстрастности.

На самом деле настроение Врана было поганей некуда. Игрок, которого ему поручили отыскать, покинул город буквально за пару дней до его прибытия и затерялся на диких лесных просторах подшефной локации, пока не сильно затронутой цивилизацией. Посланный за игроком сталкер, естественно, свалил вину за потерю своего клиента на стационарного агента, что запросто могло иметь последствием продление срока ссылки Врана, а этот срок и без того был не слишком коротким. По приговору, отправившему провалившего свою миссию сталкера на эту каторжную отработку, ему предстояло торчать в Игре целое воплощение вне зависимости от того, сколько лет он протянет, и Врану вовсе не улыбалось удвоить этот срок только из-за того, что какой-то игрок оказался излишне строптивым и в добавок сообразительным.

Когда после долгих и выматывающих допросов ему объявили приговор, Вран воспринял его не просто как должное, а даже с искренним облегчением, ведь он вполне обоснованно ожидал, что дело кончится отставкой. В конце концов, то, что он сделал, было прямым и осознанным нарушением выданного задания, а вовсе не случайным провалом. Если бы ни неожиданное заступничество клана Транзари, объявившего на Совете Пятёрки официальную благодарность Врану за спасение своего игрока, то с отрядом спасателей ему точно пришлось бы попрощаться. Правда, в последнее время ссыльный сталкер начал склоняться к мысли, что отставка, возможно, была бы не таким уж катастрофическим исходом и точно не хуже его нынешнего прозябания в полной дикости и антисанитарии.

Хорошо ещё, что по легенде внедрения Вран являлся относительно богатым лордом и мог заставить слуг соблюдать хоть какую-то гигиену как минимум в принадлежащем ему замке, а иначе его существование вообще превратилось бы в пытку. Разумеется, в свою бытность сталкером он и не такого насмотрелся, но одно дело короткий рейд и совсем другое — целая жизнь. К счастью, по той же легенде игровая оболочка Врана представляла из себя