Потолок, сложенный частью из досок, частью из кусков пластика, нависал низко-низко, тесными рядами стояли импровизированные койки. Ноздри щекотал густой запах скученности, возникающий там, где множество людей долгое время живут в небольшом помещении.

Печка в дальнем конце землянки больше чадила, чем грела.

– Так-так, – пробормотал Ли, стаскивая тулуп. – Ужин у нас сегодня сухим пайком?

– И правильно! – одеяло на соседней койке зашевелилось, из-под него выглянул Арагонес. – Видит Святая Дева, вы целый день прохлаждались в лесу, могли свежака наесться, сколько угодно!

– Сырого мяса, что ли? – усмехнулся Вильям.

– Почему бы и нет? – Арагонес сверкнул зубами. – Помню, мы такое ели, когда я работал на продуктовом складе в Асунсьоне. Вот например…

– Ты лучше расскажи, как отдежурил, – спешно проговорил Вильям, давя очередную историю в зародыше.

– Да нормально, – Арагонес, только сегодня вернувшийся после недельного пребывания на наблюдательном посту около руин базы "Александр Македонский", помрачнел. – Никто не прилетел почему-то. Но тени какие-то по развалинам ходят, сам видел…

Голос его изменился, в нем появились опасливые нотки.

– Тени? – удивился Ли.

– Ага, – Арагонес огляделся, словно ожидая разглядеть загадочные "тени" в ближайшем углу. – На людей похожи, но маленькие. И сразу исчезают, стоит на них посветить!

– Кто знает, может тут какие аборигены есть? – пожал плечами Вильям, со скрежетом вскрывая банку консервов.

– Видят духи, эти аборигены возникают после той отравы, что наловчился гнать сержант О'Нил, – наставительно изрек Ли. – Если ее пить такими дозами, да без закуски, не только "тени" увидишь, но и Землю отсюда разглядишь!

– Не веришь – и не надо! – Арагонес отвернулся и обиженно засопел.

Проснулся Вильям от громкого, прозвучавшего над самым ухом вопля. Не успел продрать глаза, как крик повторился:

– Встать, срань Господня! В ружье!

Только один человек во всей ойкумене мог так сотрясать воздух, и когда он начинал орать, оставалось одно – безропотно подчиняться. Вильям выскочил из-под одеяла, охнул, ощутив, как холод вцепился в тело, и принялся торопливо одеваться.

В тусклом свете висящего у двери жирового светильника видно было, как суетятся легионеры.

– Быстрее, засранцы! – подбадривал их сержант Фрезер. – На сборы у нас всего час! Потом выступаем!

"Выступаем? Ночью? Куда? – подумал Вильям и тут же очухавшаяся от долгого анабиоза надежда заставила его на мгновение замереть. – Неужели за нами прилетели?".

Сонливость тут же куда-то делась, и оделся он в считанные мгновения, чуть ли не первым во взводе.

– Теперь к складу! – велел сержант, оглядев подопечных. – Там получите оружие и шлемы!

Выскочили в холодную, заполненную снежным крошевом тьму, лишь кое-где прореженную оранжевыми пятнами костров. В вышине ревел ветер, швыряя в лица целые пригоршни снега, глухо и тревожно шумела река.

– В очередь, сукины дети! В очередь! – визгливо орал капитан Сингх, пытаясь навести порядок.

За время, проведенное на Новом Орегоне, блок питания сдох и шлем превратился в мертвую железяку, но напялив его на голову, Вильям ощутил себя увереннее. Закинул за плечи рюкзак, ухватил винтовку, и ощутил, что хоть сейчас готов в бой.

– Строиться повзводно! – без Боевой Информационной Системы майору приходилось орать, и голос его хрипел. – Выступаем через пятнадцать минут!

– Клянусь четверкой, – проговорил Вильям, ощущая, как дергается от волнения сердце. – За нами прилетели! Прилетели!

– Очень даже вероятно, – согласился Ли. – Жаль только, что корабль не сел где-нибудь рядом.

Догадка Вильяма подтвердилась, когда стало ясно, что из лагеря забирается все, имеющее хоть какую-то ценность.

– Вперед! Шагом марш! – скомандовал Рагнарссон и колонна двинулась. Легионеры и бывший гарнизон базы, заросшие, грязные и наряженные в самое невообразимое тряпье и шкуры, походили больше не на солдат, а на ополчение с дикой планеты.

Идти поначалу было тяжело, груз натирал спину, но потом Вильям вработался и согрелся. Равномерно шагал, не думая ни о чем и не глядя по сторонам. Впереди тяжело топал Гаррисон. Снег продолжал валить, метель бесновалась, точно Новый Орегон не желал отпускать людей.

К руинам базы вышли, когда рассвело. Около наблюдательного пункта, похожего на замаскированный ветками сарай, замер небольшой разведывательный вездеход, выкрашенный в ярко-зеленый цвет.

– Наши! Прилетели! – пронеслось по толпе.

Вильям ощутил, как теплая волна пробежала по сердцу. За спиной кто-то откровенно всхлипнул.

– Майор, поторопите ваших людей, – высунулся из вездехода чернокожий в округлом шлеме. – Из гиперпространства вышли четыре тритонианских корабля. Они будут у планеты через несколько часов.

Обладатель шлема скрылся в недрах вездехода, хлопнул люк, и зеленая машина, похожая на яркую, заляпанную краской игрушку, зафырчала мотором и покатила прочь.

– Ишь, какой шустрый, – пробурчал Цви, почесывая выдающийся нос. – Быстрее ему. Он-то не на своих двоих до звездолета топать будет!

– Разговорчики! – прекратил болтовню Фрезер. – Прибавить шагу!

Они мчались почти бегом, лавируя между воронками и рытвинами, часть которых заполняла вода. Вильям ощущал, как болят натруженные ноги, а шлем, казавшийся всегда таким удобным, начинает тяготить голову. От несущихся впереди легионеров поднимался пар.

Показавшийся на горизонте силуэт корабля, блистающего, как огромное треугольное зеркало, вырвал у многих вскрик радости. Вильям ощутил, что сил немного прибавилось.

Звездолет стоял на чудом уцелевшем клочке взлетно-посадочной полосы и широкий пандус вел в темный, как пещера, трюм.

– Поднажали, поднажали, засранцы, – рычал Фрезер. – Немного осталось!

Корабль выглядел куда изящнее, чем все виденные до сих пор земные суда, развешенное на бортах оружие мало напоминало привычные образцы, и Вильям невольно задумался – сколько лет прошло там, на Земле?

Но мысль тут же потерялась в ворохе других, более злободневных.

– Пристегнуть ремни! – команда прозвучала после того, как последний легионер ступил в трюм. Пандус с негромким гулом начал подниматься, закрывая люк, а под потолком вспыхнули осветительные блоки.

Вдоль поблескивающих металлом стен тянулся ряд низких сидений, с каждого свисали широкие ремни.

– Святая Дева, нас тут расплющит! – возмутился Арагонес, но первым принялся запаковываться в страховочную амуницию.