Как обычно, обмакнув пальцы в святую воду и очертив вокруг лица круг Заступника, Несса прошла в глубину храма к алтарной части, где догорали зажженные во время службы свечи. Никого. Шум вечернего города, который очень быстро оправился от своих потерь, остался за стенами – Нессе казалось, что она одна на свете. Заступник смотрел с иконы сиреневыми глазами ее отца; новодел, подумала Несса, раньше тут наверняка было другое изображение. Протянув руку к вязанке свечей, она выбрала одну и, затеплив от чужой, уже почти догоревшей свечи, аккуратно поставила перед иконостасом.

– Господи, – сказала Несса по-русски. – Услышь меня.

И замолчала. Она не знала, что можно сказать и о чем попросить. Олег уже был в лучшем мире, а о большем Несса как-то не задумывалась. Может быть, она интуитивно ощущала, что сила, которая на самом деле управляет вселенной, слышит и понимает все ее невысказанные слова и просьбы, все движения души, поэтому и просить не о чем. И Несса стояла возле алтаря, словно погруженная в какой-то странный сон, и молчала. Едва слышно потрескивали, догорая, свечи, и в храме становилось все темнее и спокойнее.

В какой-то момент Несса вдруг поняла, что она тут уже не одна, и вздрогнула, словно ее застали за чем-то постыдным. Обернувшись, она увидела Шани – без охраны, в скромном темно-сером сюртуке, он стоял чуть поодаль и внимательно смотрел на нее.

– Прости, – сказал император. – Не хотел тебе помешать.

– Ты не помешал, – вздохнула Несса, обводя лоб кругом Заступника. – Я уже ухожу.

В последнее время она старательно избегала встреч с ним. Наверно, даже слишком старательно.

– Да не спеши, – Шани взял из вязанки несколько свечей и неторопливо принялся зажигать их у алтаря. – Это хорошее место. Знаешь, иногда мне кажется, что здесь действительно есть Дух.

– Ты веруешь в Бога? – спросила Несса: молчать было уже как-то неприлично.

– Ну, разумеется, не в того, который изображен здесь, – Шани качнул головой в сторону фрески, – но верую. Верую, что есть нечто большее, чем просто законы физики, которым подчиняется мир, иначе жизнь, по большому счету, не имеет смысла. А ты?

Несса пожала плечами.

– Я не знаю. Но мне бы очень хотелось.

– Тогда не отвергай Его, – Шани зажег последнюю свечу и обвел лицо кругом. – И попробуй просто поверить в Него и в то, что все не напрасно.

Несса усмехнулась.

– Это в самом деле так?

Император кивнул.

– В самом деле.

Некоторое время они молчали, потом Несса спросила:

– А где твоя охрана?

Парфен Супесок, придя несколько дней назад на официальную аудиенцию, буквально пал в ноги государя, умоляя того взять телохранителей: служба безопасности имела все основания считать, что жизнь первого лица страны находится в крайней опасности. Шани, который прежде отказывался даже от самой идеи личной охраны в мирное время, вдруг с легкостью согласился, несказанно удивив и обрадовав и Супеска, и Артуро, и теперь с ним всюду ходили трое высоченных охранцев, что наводили ужас одним своим видом: эти машины для убийства, вооруженные до зубов, могли напугать кого угодно. Но теперь он был один, и было непохоже, что охрана где-то неподалеку.

– Оставил их снаружи. Не очень люблю вести важные разговоры при свидетелях.

Несса поежилась – такая постановка вопроса ей почему-то не понравилась.

– А у нас важный разговор? – спросила она с максимально возможной наивностью. В последнее время ей стало казаться, что иной раз бывает полезно прикинуться дурочкой.

– Я бы сказал, что да, важный, – сиреневые глаза императора странно блеснули в полумраке; казалось, ему было несколько не по себе, словно он собирался сделать что-то непривычное. Нессе неожиданно подумалось, что она готова ему рот зажать, лишь бы он промолчал. Почему-то ей вдруг стало страшно. Очень страшно.

– Что ж, – промолвила Несса и едва услышала собственные слова: они будто бы доносились сквозь слой ваты. – Раз важный, то давай поговорим…

– Черт побери, – усмехнулся Шани. – Даже неожиданно как-то, никогда такого не говорил… Несса, ты замечательная женщина. Я давно за тобой наблюдаю и понял, что хочу предложить это именно тебе. Выходи за меня замуж.

От удивления Несса застыла и даже, кажется, перестала дышать.

– Я не хочу говорить банальности о том, что ты моя последняя любовь и все такое, – продолжал император. – Это глупо. Свое отношение к тебе я покажу на деле. Могу уверенно сказать только одно: я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Если ты согласна, то я позову священника, он обвенчает нас прямо сейчас.

Несса стояла ни жива ни мертва. Кровь прилила к вискам, и отхлынула, и снова прилила; Несса чувствовала тяжелый жар во всем теле, какой бывает при жестокой простуде, и одновременно озноб, словно ее швырнули в прорубь. Похоже, ее качнуло, потому что Шани подхватил Нессу под локоть, и именно этот жест стал последней каплей – Несса содрогнулась всем телом и прошептала на выдохе:

– Нет.

Слово прозвучало очень тихо, почти неслышно, но ей сразу стало легче.

– Нет, – повторила Несса. – Я не могу, не могу. Прости меня, пожалуйста, но я не могу.

По лицу Шани скользнула тень и залегла под скулами, делая лицо неприятным и хищным, однако он не убрал руки и спросил довольно мягко:

– Но почему?

По щеке Нессы скользнула слеза. Нахлынуло горько-соленой волной: Олег стоит на пороге ее комнаты в ленинградской квартире Андрея и держит в руке букет васильков и ромашек, Олег протягивает ей яблоко в университетской столовой, Олег читает старинную бумажную книгу и осторожно вкладывает закладку между страниц, отмечая место… Нессе казалось, что она задыхается.

– Прошло всего полгода, – промолвила она. – Шани, мой муж умер всего полгода назад. Все еще слишком живо, и я просто не могу… Пожалуйста, прости меня и не держи зла, но я вынуждена отказать.

Тяжелая настороженность хищника сменилась добродушным недоумением.

– Ну ты бы все-таки не отказывала так сразу. Я не тороплю, подумай. Все-таки, – Шани недоуменно усмехнулся, – к тебе не каждый вечер приходят неженатые государи.

Несса всхлипнула.

– Да разве я тебе пара? – устало вздохнула она. – Девчонка из деревни, которую и на карте не найдешь. Не умница и не красавица. Ты ведь можешь…

– Могу, – кивнул Шани. – Поэтому и делаю то, что могу. Но рядом я хочу видеть только тебя.

Из исповедальной кабинки выскользнул сутулый монашек с раздувшимся чирьем на щеке. Бормоча молитвы и перебирая четки, чернец вскинул голову и, наткнувшись взглядом на высочайшую особу, стушевался, перепутал святые слова и нырнул обратно в кабинку.

– Я не ожидала, – призналась Несса. – Я не знаю, что сказать…