– Да нет у меня никого. Это вообще чистая случайность. Так, отпуск с последствиями... – усмехнулась невесело. А тут Лиза возьми и сознайся, что тоже беременна!

– Как же все-таки удачно вышло, правда? Будем вместе с мелкими гулять… – добавила, улыбаясь. А Катя, к которой снова вернулся стыд, на этот раз – стыд за собственное малодушие, прошептала:

– Вообще-то я не уверена, что до этого дойдет.

– Ты это о чем?

– Ну, куда мне ребенок? Меня же не поймут. И Жанка… Я даже боюсь представить, как она отреагирует.

– Знаешь что? Вы слишком носитесь вокруг своей Жанки. Деваха она взрослая. Поймет.

– Или осудит, что я после смерти Миши…

– Что? – сощурилась Лиза. – Посмела жить? Лучше бы твоя Жанка на стол помогла накрыть.

Катя закусила губу. Каждое слово подруги проливалось на ее душу целительным бальзамом. А что, если и правда ничего серьезного не произошло? Что, если позволить случиться тому, что суждено? Она ведь хотела ребенка! Действительно хотела. От Миши, да… Но если этому не суждено случиться, то почему бы не родить от другого?

– Мам, ну все уже в сборе. И Иван подъехал, – бросила Жанна, заглянув в кухню. Лиза скосила на Катю взгляд. Мол, какой еще Иван? Та нахмурилась.

– Мы уже идем. Пусть садятся.

– Что за Иван, Кать? – спросила Лиза Катю, когда Жанка оставила их вдвоем.

– Князев… Можешь себе представить?

– Она зовет Князева Иваном? – изумилась Лиза, явно догадавшись о том, что происходит между дочерью Кати и шефом ее мужа.

– Не спрашивай. Я сама в абсолютном шоке. Потом расскажу… – покачала головой Катя. Она и сама еще не до конца уложила в голове происходящее. То, что ее дочь выросла и в любой момент могла выпорхнуть из гнезда.

На пару с Лизой они вернулись в гостиную, где за поминальным столом собрались сослуживцы мужа. Задержалась благодарным взглядом на каждом. Кого-то похлопала по плечу… Глянула и на Князева. Понимая, что если Жанка к нему переедет, она останется совершенно одна. Или… нет. Катя уселась на заботливо отодвинутый Исой стул и тайком накрыла ладонью низ живота.

Хорошо, что о своей беременности Катя узнала на достаточно раннем сроке. Ей не нужно было спешить с принятием решения. У нее в запасе оставалась еще как минимум пара недель, чтобы все хорошенько обдумать, обуздать страх и все как следует взвесить. Будучи взрослой и современной женщиной, Катя понимала, что только ей решать, что делать со своим телом и жизнью. Морально-этическая сторона вопроса её заботила, да, но в гораздо меньшей степени, чем боязнь совершить ошибку, о которой она впоследствии пожалеет. Вот Катя и прикидывала в уме за и против. И даже малыш, крепнущий внутри ее тела, будто решив, что ничего не должно отвлекать будущую мать от этих мыслей, затаился. Все неприятные симптомы беременности будто рукой сняло. Осталась разве что только сонливость, а так Катя чувствовала себя прекрасно. После нескольких недель постоянных недомоганий хорошее самочувствие стало для нее настоящим подарком.

О том, что она уже все для себя решила, Катя, как ни странно, догадалась случайно, однажды поймав себя на том, что каждый раз в защитном жесте прикрывает рукой живот, заходя в переполненный лифт. После этого уже было глупо отрицать, что решение принято. Как бы это ни было страшно. И какие бы последствия это за собой не повлекло.

Ей так много предстояло сделать… Столько пережить. Рассказать о своей беременности родителям, Жанке, свекрам. И, конечно, Теням. Ребятам из группы мужа, которые и для нее были родными. Но время шло, а подходящий момент все не наступал. Да и нужные слова не шли на ум ни в какую. Катя уже и на учет встала, и обследовалась, а оно все никак. А ведь ей еще нужно было поставить в известность Тушнова. Или… не нужно? Катя решила сделать это, когда малыш окрепнет, и у его отца не останется выбора. Да, может, это было неправильно, даже скорее всего. Но ведь она не собиралась просить у Димы помощи! Ни материальной, ни какой-то другой. Она планировала ему рассказать о ребенке, потому что он имел полное право о нем знать. А дальше только ему решать. Захочет принять участие в его воспитании – пожалуйста. А нет – она не станет никого принуждать. И обижаться не станет, если Диме этот ребенок окажется совершенно ненужным. Это вполне нормально, когда ничего такого не планируешь. 

Мысль о том, что им рано или поздно придется встретиться, волновала просто ужасно. Иной раз Катя в своих мечтах заходила так далеко, что это было даже смешно. Как какая-нибудь сопливая малолетка, она представляла, что, узнав о ее беременности, Тушнов упадет на колени и, утирая скупую мужскую слезу, заверит, будто ждал этого всю свою жизнь.

– Кать, ты меня вообще не слушаешь?

– Прости, мам. Отвлекалась. Что, ты говоришь, там у тети Светы?

– Племянник нагрянул с севера. Отличный мужик. Геолог! И зарабатывает хорошо.

Катя заулыбалась. Перевела взгляд на отца, которого, как любого мужика, смущал такой поворот в разговоре.

– Ты меня, что ли, сосватать хочешь? – размешивая ложкой сахар в чае, поинтересовалась Катя у матери.

– А почему нет? Уже прошел год… Мы Мишу очень любили, ты знаешь. Но тебе нужно двигаться дальше. Устраивать жизнь. А то ведь промелькнет – и не заметишь за своим черным горем.

– Я в порядке, мам. Правда.

– Ага. Видим мы. Сидишь, в одну точку смотришь… А ведь все еще может быть, Катюш. И любовь новая, и даже ребеночек. Ты ведь молодая совсем. Ну, что ты молчишь, отец? Чего я тут одна распинаюсь?

Отец насупился еще больше. Кивнул, мол, поддерживаю, после чего тихо крякнул и потянулся за стрелкой зеленого лучка, вприкуску с которым уплетал борщ. И почему-то скупая папкина реакция так на Катю подействовала, что она, веселясь чем дальше, тем больше, решила, наконец, признаться.

– Ребеночек будет даже раньше, чем вы думали.

– Какой ребеночек? От кого? – непонимающе округлила глаза мама.

– Мой ребеночек. От одного хорошего мужчины. Я решила, что рожу для себя. Вот.

– Постой… Что значит – ты решила?

– То и значит. Разве ты не этого хотела?

Под двумя напряженными взглядами веселье Кати как рукой сняло. Рука дрогнула, ложка со звоном ударилась о фарфоровый край тарелки.

– Еще раз, – тряхнула мать коротко стрижеными волосами. – Ты хочешь сказать, что беременна? Уже?

– Уже. Почти три месяца.

Отец отложил приборы и откинулся на спинку стула, сложив на груди руки. Белая как мел мать ухватилась за край стола.

– Ну, ты чего, мам? Даже в первый раз ты как-то пободрей отреагировала, – не слишком удачно пошутила Катя.

– Ты с ума сошла? Ну, точно. От горя!

– Эй! Ты же сама говорила, что у меня все впереди. И про детей. Так что тебя в итоге смущает?