— Мы же взрослые люди… — Тим прикусывает мою нижнюю губу, а затем отпускает. — Ты такая красивая, у меня башню рвет. Мне все остальные давно по боку. У меня стояк круглосуточный. Марта…

Ох, ну, конечно. Вот на этом моменте все его девицы и сдаются. Чем пошлее комплимент, тем лучше. Работает безотказно.

Я смыкаю губы, но Тим снова разводит их своим языком. Он целует меня, и этот поцелуй такой дикий и пугающий, что напоминает мне тот самый вчерашний ливень. Грохочет гром, темные тучи плывут совсем низко над землей, и только колючий дождь приносит долгожданную прохладу.

— Стой. — Шепчу я, задыхаясь.

Тим держит меня, прижимая к себе. Его руки стискивают мои ягодицы, его дыхание щекочет мою шею.

— У меня все есть. — Бормочет парень, переводя дыхание. — Не волнуйся об этом.

— Тим… — Я глажу его плечи, пытаюсь посмотреть в глаза в полумраке. — Тим…

Он недовольно раскрывает веки.

— Что, Киса?

— Раздевайся. — Шепчу я. Снова целую его, отпускаю и отстраняюсь. — Раздевайся, живо!

— О, ты мне приказываешь. — Улыбается он, играя бровями.

— Ты же сказал, что парни облажались. Давай, покажи, как надо было. Я хочу этого. Хочу видеть. Видеть твое тело, твои мышцы. Давай. Я хочу видеть товар лицом. — Мои пальцы настойчиво впиваются в его плечи.

— Ладно. — Тим отдергивает руки. Он отходит от меня на полшага и резким движением разрывает на себе рубашку.

— Вау… — Выдыхаю я, испуганно наблюдая за тем, как пуговицы разлетаются по кабинету. — Еще!

Освободившись от рубашки, Тим начинает избавляться от обуви. Наступает себе на пятки, и кроссовки слетают. Его пальцы проходятся по упругим мышцам живота и плавно опускаются на ширинку.

— Да… — Вздыхаю я, спускаясь со стола на пол.

Левицкий, танцуя, делает пару шагов назад, расстегивает пуговицу, ширинку, а затем снимает с себя джинсы.

— Покажи! Покажи мне его! — Я закусываю губу в нетерпении.

— Иди сюда. — Зовет он. — Потрогай.

Садится на диван.

— Так нечестно. — Делаю всего шаг. — Снимай трусы, Левицкий! Быстро!

Этот окрик действует на него отрезвляюще. Парень в секунду сдергивает с себя трусы и швыряет на пол. Он стоит со шпагой наголо и подманивает меня пальцем.

— Иди сюда, шалунья…

Сначала я ошарашенно наблюдаю за этим голым придурком в носках, а потом меня пробирает на смех.

— Марта, иди скорее к своему мартовскому котику. — мурлычет он, подкрадываясь ко мне.

— Сколько ж ты выпил, дурень? — Хихикаю я.

Наклоняюсь, собираю его вещи, прижимаю их к груди и выбегаю за дверь.

— Какого черта… — Тим в ярости вздымает руки.

И бросается за мной.

— Я не твоя Киса, запомни. — Говорю, отступая. — И не называй меня так.

Голый Левицкий замирает в дверях, не решаясь броситься за мной в коридор.

— Стой! Куда? А ну верни мои вещи, стерва!

— Тебе нужно немного остыть, Тимоша. А то ты так завелся, у-ух! А эти танцы… впечатляет!

— Вот сука…

— Прости! — Посылаю ему воздушный поцелуй, но тот разбивается о дверь, которую передо мной в ярости захлопывает Левицкий.

Бережно скручиваю в рулон его джинсы, трусы и рубашку и отдаю Никите:

— Подержи у себя, ладно? Через час отдашь шефу.

— Что это?

— Его грязные портки.

Никита непонимающе уставляется на комок одежды.

— И бикини. — Добавляю с улыбкой.

— А-а-а… — Недоуменно мычит охранник.

— Он там загорает. — Объясняю я.

— Понятно…

— И вызови мне такси, пожалуйста.

Тим

— Эй! — Окликает меня женский голосок, когда я выхожу из клуба в ночной сумрак.

Не оборачиваюсь. Мало ли кому я там опять понадобился.

— Стой!

На ходу застегиваю рубашку. Пальцы от злости рвут петельки. Трех пуговиц вообще не хватает! Ничего, продержится и на оставшихся. Закатываю рукава, взъерошиваю волосы. Лихо меня эта дрянь провела! Не выпей я столько, так соображал бы маленько. И как только повелся на ее «раздевайся», а? Дебил! Так сильно завелся от этих поцелуев, что перестал соображать.

— Тим!

Теперь точно понимаю, что это меня. Оборачиваюсь.

От темной стены отделяется силуэт. Это Лола. Только ее мне сейчас не хватало! Нащупываю в кармане ключ от байка, но мозг подсказывает: «Эта девушка отличный способ снять накопившееся напряжение. Ну, же, увези ее к себе или поднимись с ней в кабинет. Ее даже уговаривать не придется».

— А я тебя везде искала… — мурлычет она, приближаясь.

Плавно покачивая бедрами, плывет ко мне.

На ней не короткая тряпка, открывающая грудь и задницу, в которой все привыкли видеть девушку. Сегодня на ней платье с высоким воротником и юбкой до колена. Все самое аппетитное прикрыто тканью, и от этого только интереснее. Девушка дает понять, что знает себе цену. Но так ли это? Она улыбается, поднося сигарету к накрашенным губам и медленно втягивая дым.

— Я был занят. — Говорю сухо.

Ни к чему ей знать, что я почти час провел в своем кабинете голым, матерясь и выкуривая сигареты одну за другой.

— Начальницу свою новую пялил? — Интересуется она, смеясь.

Ее глаза в лунном свете зло поблескивают.

— Какую начальницу? У меня нет начальников.

Лолу, кажется, только забавит то, как быстро я завожусь от ее короткого замечания.

— Почему тогда она тобой командует?

Я хватаю ее за локоть и рычу в ухо:

— Иди, куда шла, Лола. Тебя, наверное, ждут.

Отталкиваю ее от себя.

— Ну, и как она? — Восклицает девушка, отойдя на пару шагов. — Тебе понравилось?

— Да. — Я сажусь и завожу мотоцикл. — Только тебя это не касается.

— Дикая штучка, да? — Кривит ртом Лола. — Хорошо тебя отделала. — Подходя ближе, она тычет дымящейся сигаретой в мою шею, на которой еще виднеются следы царапин. — Поэтому ты за ней носишься, как привязанный?

— Лучше заткнись. — Предупреждаю я.

Я ей ничего никогда не обещал, и она это знает. И знает, что я не терплю истерик.

— Ха… — Сгибается пополам от смеха Лола. Затем выпрямляется и показывает на меня все тем же тлеющим кончиком тонкой сигареты. — Так она тебе просто не дала… Вот ты и бесишься! Умора!