— Лола… — вздыхаю я.

— Она тебя динамит, да? У-у-у… — Качает головой. — И давно с тобой такого не случалось, Тим? Мм? Когда в последний раз тебя так прокатили?

— Ты сейчас нарвешься.

Ее улыбка сменяется гневной маской:

— Поэтому ты так резво ломанулся сегодня к ней? Приревновал к стриптизеру? Серьезно?

Я выключаю двигатель, и девушка инстинктивно пятится назад.

— Думаешь, она какая-то необыкновенная? Дает по-особенному? Будешь теперь, как баран, за ней таскаться повсюду? Станешь выпрашивать? Уламывать? Давай, повесели своих друзей, они не слепые — все видят! Поскачи за ней, как козлик! Дай нам посмеяться вволю!

Я слезаю с мотоцикла, а Лола, смеясь, отступает к стене.

— Ты все равно придешь ко мне. Так всегда было… — Она испуганно отшвыривает окурок в сторону. — Тани, Лены, Мани. Нет никаких особенных. И она тоже надоест, ведь так?

Я настигаю ее в три шага и припираю спиной к холодной кирпичной стене. Здесь, в выступе, укрытом тенью от посторонних глаз, Лола уже не выглядит такой смелой, но в ее глазах блестит желание — это то, чего она и добивалась. Того, чтобы я снова обратил на нее свое внимание. Того, чтобы взял ее грубо и быстро. Она ждет острого, яркого удовольствия, и думает, что количество проведенных со мной ночей дает ей хоть какое-то преимущество над другими женщинами.

Но это не так.

— Или у тебя уже ни на кого, кроме нее, не стоит? — Шипит с отчаянием Лола мне в лицо. — А?

Зря.

Я обхватываю рукой волосы на ее затылке, подтягиваю к себе ее голову и наклоняюсь к ее лицу. Она облизывает губы, ожидая от меня поцелуя. Думает, что заслужила его. Но вместо того, чтобы поцеловать ее, я провожу носом по ее щеке и шумно вдыхаю аромат ее кожи. Пудра, духи, сигаретный дым, пот — стандартный набор. Все, от ее макияжа, прически до манеры держаться, просто кричит о том, как дешево она готова себя отдать.

— Хочешь меня. Да, я знаю. — Усмехается Лола. — Ты всегда хочешь. Мой зверь.

Меня захлестывает ненависть. Я хочу, чтобы она заткнулась. Хочу стереть эту усмешку с ее горящего пьяного взгляда. Никто лучше меня не знает правил этой игры. Брать, что дают. Ничего не давать взамен. Уходить, не прощаясь.

И я скольжу языком от ее подбородка до виска. Чтобы попробовать. Чтобы убедиться, что на вкус она такая же мерзость, как и на вид. Пользованная не единожды. И не только мной. Каждым, кто готов был заплатить за ее коктейль в мое отсутствие.

Я отрываюсь и смотрю ей в глаза. На языке горчит, и мне нестерпимо хочется сплюнуть. Лола дрожит всем телом, подаваясь вперед и закрывая глаза. Она подставляет губы для поцелуя. Думает, что выиграла. Что сегодня все будет по ее правилам. Но она забывает, что я не целую шлюх. Я их имею.

— Давай, убедись, что у меня все в порядке. — Говорю, надавливая на ее плечи и заставляя опуститься на колени.

Сначала она сопротивляется, но моя ладонь уже на ее макушке. Не позволяет ей подняться.

— Давай, ты же хотела, чтобы я вернулся к тебе. Я здесь. Сделай мне приятное, детка. — Чувствую ее руку на своей ширинке и закрываю глаза. — Сделай то, что ты умеешь лучше всех.

Слышу скрежет молнии на джинсах, чувствую, как она опускает их немного ниже, послушно приспускает мои боксеры, и прижимаю ее лицо к своим бедрам. Мне приходится опереться левой рукой о стену. Я закрываю глаза и стискиваю зубы. Плевать, если кто-то пройдет мимо. На все плевать!

Лола осторожно двигает ртом, втягивая в себя мою напряженную плоть, и я давлю на ее затылок сильнее. Она стонет, но я заставляю ее ускориться. Проделываю это снова и снова, насаживаю ее на себя неистово и грубо. Мне не хочется дать ей ни единой возможности говорить. Пусть проглотит свои слова, пусть захлебнется ими.

Я двигаюсь ей на встречу, все ускоряя ритм. Лола старается, хочет произвести на меня впечатление. Я наклоняю свою голову на левую руку, правой продолжаю удерживать ее за волосы. Мне необходимо за что-нибудь держаться и не хочется смотреть вниз на ее выпученные глаза.

— Да, давай, вот так…

Мое тяжелое прерывистое дыхание перемежается с ее сдавленными причмокиваниями. Я делаю новый глубокий вдох и толкаюсь в нее еще быстрее. Развязка уже близка, и мне хочется быстрее покончить с этим, но, как назло, по-прежнему ничего не происходит. Лола торопится, думая, что момент уже наступает, а я зажмуриваюсь и вижу… Марту.

Ее спелые губки, краснеющие от моих поцелуев. Ее стройные ножки, обивающие мою талию. Ее грудь, вздымающуюся на каждом вдохе. Ее тонкие пальчики, мечущиеся по моему телу. Черт! Я вздрагиваю, отстраняясь, как от кошмара. Спешно натягиваю обратно белье, быстро застегиваю джинсы.

— Вот стерва… — Бормочу.

— Эй, в чем дело? — Спрашивает Лола, поднимаясь с колен и утирая пальцами рот.

От ее вида мне тошно.

— Ни в чем. — Бросаю на ходу. — Беги, тебя там, наверное, ждет очередной ухажер.

Сажусь на байк, завожу его и резко срываю с места. Моя злость так и не получила отмщения, превратившись в тот самый мерзкий горьковатый привкус на языке, заставляющий неприятно морщиться.

Да вашу-то мать!

Марта

На следующее утро я ожидаю увидеть все, что угодно, от взбешенного Левицкого, крушащего мебель, до разъяренного, ломающего мне руки, но вместо этого в дверях появляется свеженький, причесанный Левицкий в новом пиджаке, надетом поверх белой футболки, в кофейного цвета чиносах и модных кожаных туфлях.

Он входит в кабинет и по-пижонски дергает плечами, поправляя лацканы пиджака — слава богу, хоть что-то остается неизменным. Это его привычка рисоваться и держаться на пафосе. Или… он что-то задумал?

От этих мыслей я напрягаюсь.

— Привет. — Парень останавливается у моего стола и ослепительно улыбается.

Точно задумал.

— А вот и шпажист пожаловал. — Хмыкаю я, осаждая его. — Приятно видеть тебя одетым и не размахивающим в разные стороны своей шпагой, точно пьяный мушкетер.

На секунду его зрачки злобно суживаются, но тут же принимают обычную форму.

— Прости за вчерашнее. — С ангельской улыбкой говорит Тим.

Но получается у него, надо признаться, все равно как-то через силу.

— За стриптиз или за приставания? — Поднимаю вверх брови.

Левицкий пожимает плечами:

— За то и за другое. — Господь всемогущий, как же правдоподобно он играет! Видать, метит на премию Оскар. — Знаешь… — Он садится в кресло напротив моего стола. — Я просто был вчера немного нетрезв…

— Я заметила. — Складываю руки на груди.

— В общем, прости за мою напористость.

— Да ничего. — Ухмыляюсь. — Ты же был уверен, что я тебя хочу, поэтому и попер как танк, да?