Приятно знать. Еще один волк, которого следует остерегаться.

— Дерек? — Десандра посмотрела на него.

— Да?

— Допустим, я действительно заявлюсь на место альфы. Что потребуется, чтобы заручиться твоей поддержкой?

Он пожал плечами.

— Я простой волк.

— Мы оба знаем, что это чушь собачья, — сказала Десандра. — Ты член внутреннего круга Кэррана. Вы практически семья. У тебя большой авторитет в клане. Что для этого потребуется? Хочешь место беты?

Дерек улыбнулся.

— Нет.

— Целишься выше? — Десандра подняла брови.

— Нет. Я насмотрелся на них. — Дерек кивнул в мою сторону. — Я вижу, как они «счастливы» быть альфами.

— Сарказм больно бьет, — сказала я.

— Зачем тебе оно надо? — спросил Дерек.

— Я могу сделать все лучше, — сказала Десандра. — Я могу сделать так, чтобы в клане не было особых проблем, все шло гладко. Я могу сделать так, чтобы люди чувствовали себя в большей безопасности и счастливее. И один из моих детей монстр.

Если младший из близнецов Десандры когда-нибудь попробует человеческую плоть, он станет ламассу, как его отец. У него вырастут крылья и огромные зубы. Мы особо даже не знали, на что еще он будет способен.

— Какое это имеет отношение к чему-либо? — спросил Асканио.

Десандра улыбнулась ему.

— Дженнифер никогда не позволит ему вырасти в Стае. Она почти так и сказала.

Дженнифер, какая же ты тупица.

— Я провела свою жизнь под жестоким альфой, — сказала Десандра. — Я знаю, каково это — быть в чьей-то власти. Мои дети не вырастут преследуемыми. Если мне придется занять место альфы и удерживать его, чтобы у них было счастливое детство, я это сделаю.

Слева от нас стояло заброшенное здание, наклоненное к улице, тонкие полосы граффити, как слезы, покрывали его стены. Роберт прищурился, глядя на него.

— Минутку.

Он разбежался, подпрыгнул и взбежал по почти вертикальной стене. Его пальцы вцепились в подоконник третьего этажа, и он нырнул в окно. Десандра тихо присвистнула.

— Ты знаешь, что он женат, верно? — уточнила я.

— Я могу просто наслаждаться, глазея на его задницу.

Ее глаза загорелись.

О нет.

— Она как две…

— Харош.

Десандра хихикнула. Это было очень близко к истине.

— Знаешь, если у тебя есть определенные разочарования, — сказал Асканио, — я был бы рад помочь тебе с ними разобраться.

Дерек посмотрел на меня, указал на Асканио и несколько раз ударил себя по левой ладони правым кулаком. Я покачала головой. Нет, ты не можешь ударить его.

Десандра рассмеялась.

— Может быть, лет через двадцать. Когда у меня будет, как это называется? Конфликт среднего возраста?

— Кризис среднего возраста, — подсказала я.

— Да. Именно. При условии, что ты проживешь так долго.

— Тут больше «если», — сказал Дерек.

Появился Роберт, неся маленький грязный мешок, он спрыгнул вниз и подбежал к нам.

— Что это? — спросила я.

— Это крысиная закладка, — сказал Дерек. — Они прячут их по всему городу.

Роберт полез в мешок, вытащив большой моток скотча и связку холщовых тряпок, и улыбнулся.

— Для чего это? — спросила Десандра.

— Увидишь, — ответила я ей.

Мы направились дальше по улице.

Десандра пожала плечами.

— Эй, Кейт? Ты не думала о том, чтобы подойти к Хью и сказать ему, что у него самый большой член на свете? — Она развела руки до размеров бейсбольной биты.

— Нет, ты думаешь, это сработает? — спросила я.

— Стоит попробовать. Может быть, он будет так рад, что ты заметила его «биг дик», что забудет о попытке убить нас.

Биг дик. Убей меня.

— Я подумаю об этом.

Асканио начал похлопывать себя по одежде.

— Что? — зарычал Дерек.

— Ищу что-нибудь, чем можно было бы делать заметки.

Роберт никак не показал, что слышит нас, но я знала, что он слушает. Любой идиот мог понять, что у нас с Хью была своя история, а Роберт был далек от того, чтобы быть идиотом. Скоро посыплются вопросы, я это чувствовала.

Асканио перестал себя похлопывать и посмотрел на Десандру с чем-то похожим на восхищение. Что, нашел себе образец для подражания? Будто он и так не доставляет достаточно хлопот.

— В чем дело, дитя? — спросила Десандра.

— Тебе действительно отрезали язык? — спросил Асканио.

Глаза Десандры сузились.

— Когда мне было двенадцать, моему отцу не понравилось то, что я говорила, поэтому он взял нож и отрезал мне язык. Потребовалось шесть месяцев, чтобы отрастить его снова, и как только я смогла говорить, я сказала ему, чтобы он отвалил. Тогда я решила, что никто и никогда не заставит меня заткнуться. Я не буду держать язык за зубами. Я не буду затыкать себе рот.

— Как и я, — сказал Асканио.

— Если вы двое не прекратите это прямо сейчас, я дам задний ход и отправлю вас обоих домой, — сказала я им.

Они закрыли свои рты.

Улица сузилась. Толстый деревянный столб, воткнутый прямо в середину тротуара, поддерживал знак карантина. Жирные черные буквы на белом фоне гласили:

IM-1: ОБЛАСТЬ ИНФЕКЦИОННОЙ МАГИИ

НЕ ВХОДИТЬ

ТОЛЬКО УПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПЕРСОНАЛ

Под вывеской кто-то нарисовал череп с костями, просто чтобы подчеркнуть суть.

Мы остановились у знака. Улица катилась дальше, тротуар то тут, то там шел рябью. Куски стекла торчали из крошащегося асфальта, некоторые голубые, некоторые зеленые, другие полупрозрачно-белые, как верхушки подземных айсбергов. Вдалеке вздымались шпили и листы стекла, превращая то, что когда-то было Инман-ярдом, железнодорожной станцией «Норфолк-Саутерн», в массивный стеклянный ледник. Как только мы пересечем стеклянный лабиринт, мы официально окажемся на территории Племени.

— У вас, в Атланте, самое наркоманское дерьмо, — сказала Десандра. — Что здесь произошло?

Я спешилась.

— Раньше это была огромная железнодорожная станция,