Ваша В. Д.

Р. S. Мне так совестно, что я все вас мучаю моимикомиссиями. Вот и третьего дня вы целое утро бегали. Но что делать! У нас вдоме нет никакого порядка, а я сама нездорова. Так не досадуйте на меня, МакарАлексеевич. Такая тоска! Ах, что это будет, друг мой, милый мой, добрый мойМакар Алексеевич! Я и заглянуть боюсь в мое будущее. Я все что-то предчувствуюи точно в чаду в каком-то живу.

Р. S. Ради бога, мой друг, не позабудьте чего-нибудь изтого, что я вам теперь говорила. Я все боюсь, чтобы вы как-нибудь не ошиблись.Помните же, тамбуром, а не гладью.

В. Д.

Сентября, 27-го.

Милостивая государыня, Варвара Алексеевна!

Комиссии ваши все исполнил рачительно. Мадам Шифон говорит,что она уже сама думала обшивать тамбуром; что это приличнее, что ли, уж незнаю, в толк не взял хорошенько. Да еще, вы там фальбалу написали, так она ипро фальбалу говорила. Только я, маточка, и позабыл, что она мне про фальбалуговорила. Только помню, очень много говорила; такая скверная баба! Что бишьтакое? Да вот она вам сама все расскажет. Я, маточка моя, совсем замотался.Сегодня я и в должность не ходил. Только вы-то, родная моя, напрасноотчаиваетесь. Для вашего спокойствия я готов все магазины обегать. Вы пишете,что в будущее заглянуть боитесь. Да ведь сегодня в седьмом часу все узнаете.Мадам Шифон сама к вам приедет. Так вы и не отчаивайтесь; надейтесь, маточка;авось и все-то устроится к лучшему – вот. Так того-то, я все фальбалу-топроклятую – эх, мне эта фальбала, фальбала! Я бы к вам забежал, ангельчик,забежал бы, непременно бы забежал; я уж и так к воротам вашего дома раза дваподходил. Да все Быков, то есть, я хочу сказать, что господин Быков все сердитыйтакой, так вот оно и не того… Ну, да уж что!

Макар Девушкин.

Сентября, 28-го.

Милостивый государь, Макар Алексеевич!

Ради бога, бегите сейчас к брильянтщику. Скажите ему, чтосерьги с жемчугом и изумрудами делать не нужно. Господин Быков говорит, чтослишком богато, что это кусается. Он сердится; говорит, что ему и так в карманстало и что мы его грабим, а вчера сказал, что если бы вперед знал да ведал протакие расходы, так и не связывался бы. Говорит, что только нас повенчают, таксейчас и уедем, что гостей не будет и чтобы я вертеться и плясать не надеялась,что еще далеко до праздников. Вот он как говорит! А бог видит, нужно ли мне всеэто! Сам же господин Быков все заказывал. Я и отвечать ему ничего не смею: онгорячий такой. Что со мною будет!

В. Д.

Сентября 28-го.

Голубчик мой, Варвара Алексеевна!

Я – то есть брильянтщик говорит – хорошо; а я про себя хотелсначала сказать, что я заболел и встать не могу с постели. Вот теперь, каквремя пришло хлопотливое, нужное, так и простуды напали, враг их возьми! Тожеуведомляю вас, что к довершению несчастий моих и его превосходительствоизволили быть строгими, и на Емельяна Ивановича много сердились и кричали, ипод конец совсем измучились, бедненькие. Вот я вас уведомляю обо всем. Да ещехотел вам написать что-нибудь, только вас утруждать боюсь. Ведь я, маточка,человек глупый, простой, пишу себе что ни попало, так, может быть, вы тамчего-нибудь и такого – ну, да уж что!

Ваш Макар Девушкин.

Сентября 29-го.

Варвара Алексеевна, родная моя!

Я сегодня Федору видел, голубчик мой. Она говорит, что васуже завтра венчают, а послезавтра вы едете и что господин Быков уже лошадейнанимает. Насчет его превосходительства я уже уведомлял вас, маточка. Да еще:счеты из магазина я в Гороховой проверил: все верно, да только очень дорого.Только за что же господин-то Быков на вас сердится? Ну, будьте счастливы,маточка! Я рад; да, я буду рад, если вы будете счастливы. Я бы пришел вцерковь, маточка, да не могу, болит поясница. Так вот я все насчет писем: ведьвот кто же теперь их передавать-то нам будет, маточка? Да! Вы Федору-тооблагодетельствовали, родная моя! Это доброе дело вы сделали, друг мой; это выочень хорошо сделали. Доброе дело! А за каждое доброе дело вас господьблагословлять будет. Добрые дела не остаются без награды, и добродетель всегдабудет увенчана венцом справедливости божией, рано ли, поздно ли. Маточка! Я бывам много хотел написать, так, каждый час, каждую минуту все бы писал, все быписал! У меня еще ваша книжка осталась одна, «Белкина повести», так вы ее,знаете, маточка, не берите ее у меня, подарите ее мне, мой голубчик. Это непотому, что уж мне так ее читать хочется. Но сами вы знаете, маточка, подходитзима; вечера будут длинные; грустно будет, так вот бы и почитать. Я, маточка,перееду с моей квартиры на вашу старую и буду нанимать у Федоры. Я с этойчестной женщиной теперь ни за что не расстанусь; к тому же она такая работящая.Я вашу квартиру опустевшую вчера подробно осматривал. Там, как были вашипялечки, а на них шитье, так они и остались нетронутые: в углу стоят. Я вашешитье рассматривал. Остались еще тут лоскуточки разные. На одно письмецо мое выниточки начали было наматывать. В столике нашел бумажки листочек, а на бумажкенаписано: «Милостивый государь, Макар Алексеевич, спешу» – и только. Видно, васкто-нибудь прервал на самом интересном месте. В углу за ширмочками вашакроватка стоит… Голубчик вы мой!!! Ну, прощайте, прощайте; ради бога, отвечайтемне что-нибудь на это письмецо поскорее.

Макар Девушкин.

Сентября 30-го.

Бесценный друг мой, Макар Алексеевич!

Все совершилось! Выпал мой жребий; не знаю какой, но я волегоспода покорна. Завтра мы едем. Прощаюсь с вами в последний раз, бесценныймой, друг мой, благодетель мой, родной мой! Не горюйте обо мне, живитесчастливо, помните обо мне, и да снизойдет на вас благословение божие! Я будувспоминать вас часто в мыслях моих, в молитвах моих. Вот и кончилось это время!Я мало отрадного унесу в новую жизнь из воспоминаний прошедшего; темдрагоценнее будет воспоминание об вас, тем драгоценнее будете вы моему сердцу.Вы единственный друг мой; вы только одни здесь любили меня. Ведь я все видела,я ведь знала, как вы любили меня! Улыбкой одной моей вы счастливы были, однойстрочкой письма моего. Вам нужно будет теперь отвыкать от меня! Как вы одниздесь останетесь! На кого вы здесь останетесь, добрый, бесценный, единственныйдруг мой! Оставляю вам книжку, пяльцы, начатое письмо; когда будете смотреть наэти начатые строчки, то мыслями читайте дальше все, что бы хотелось вамуслышать или прочесть от меня, все, что я ни написала бы вам; а чего бы я нинаписала теперь! Вспоминайте о бедной вашей Вареньке, которая вас так крепколюбила. Все ваши письма остались в комоде у Федоры, в верхнем ящике. Вы пишете,что вы больны, а господин Быков меня сегодня никуда не пускает. Я буду вамписать, друг мой, я обещаюсь, но ведь один бог знает, что может случиться.Итак, простимся теперь навсегда, друг мой, голубчик мой, родной мой,навсегда!.. Ох, как бы я теперь обняла вас! Прощайте, мой друг, прощайте, прощайте.Живите счастливо; будьте здоровы. Моя молитва будет вечно об вас. О! как мнегрустно, как давит всю мою душу. Господин Быков зовет меня. Вас вечно любящая