— А, все ясно. — Она засмеялась, потому что он уткнулся ей в шею. — Ты заманил меня сюда, чтобы покормить меня домашними котлетами. — Она уперлась рукой ему в грудь и строго посмотрела. — Я объявляю забастовку — несколько дней не подхожу к плите!

— Но я сам собирался приготовить еду для тебя. Как ты насчет чего-нибудь псевдоитальянского?

Она сощурилась и пристально посмотрела на Брента.

— Ты говоришь о том, чтобы приготовить, да? А не о том, чтобы снять трубку и заказать пиццу по телефону?

— Ты говоришь как настоящий сексист.

— Я только хочу удостовериться.

— Хорошо, мисс Всезнайка, как тебе бургундская говядина с петрушкой и феттучини[2]?

Ее лицо засияло.

— Звучит фантастически.

— Прекрасно, у меня в холодильнике лежит маринованное мясо. Но нам придется сбегать в магазин. Мне нужен жемчужный лук и артишоки.

— Хорошо. — Лора изумленно улыбнулась. Ее удивили открывшиеся хозяйственные способности Брента.

День был солнечный, хотя и немного прохладный. Брент открыл крышу «порше» и направился в бакалейный магазин. Ему хотелось показать Лоре особняки на улице Кирби.

— Это не то, что я мог бы себе позволить, — сказал он. — Но на них стоит посмотреть.

— Ты действительно хотел бы иметь такой же особняк? — Казалось, ее немного испугала эта мысль.

— Держу пари, ты бы тоже хотела, — ответил он. — Кто не захотел бы?

Лора покачала головой.

— Прожив так долго в отцовском доме, я хочу иметь свой собственный угол, и не важно, что это будет — особняк или лачуга.

Брент наблюдал, как ветер треплет ее волосы, в то время как она осматривала дома. Лора испытывала странное чувство удовлетворения и тоски одновременно. Ее мечта казалась очень простой и непритязательной, но тем не менее она была для нее недостижимой.

Желая поддразнить ее, он бросил:

— И чтобы та лачуга стояла за белым частоколом, а детишки резвились во дворе, да?

— Возможно, — бросила она, печально улыбнувшись. — Хотя в жизни есть и многое другое, кроме брака и детей, сам знаешь.

К его удивлению, сердце учащенно забилось, и ему вспомнилось то, что случилось при их встрече в Бисон-Ферри. Он посмотрел на ее стройные ноги и попытался одернуть себя. Выставленные из-под хлопчатобумажной юбки цвета хаки, они казались заманчиво гладкими — голые и совершенно не загорелые. Как будто желая подразнить его, она положила ногу на ногу медленным, чувственным движением, и Брент улыбнулся.

Его отношения с Лорой не должны были закончиться чем-то неприятным для него. Он был уверен, что их отношения не станут помехой и не заставят его отказаться от своих жизненных принципов. Выруливая к дому, он решил, что их отношения будут временными и без всяких обязательств по отношению друг к другу.

Когда они вернулись домой, Лора взгромоздилась на высокий табурет в кухне Брента и наблюдала за тем, как он готовит обед. Звуки блюза разносились по всему дому. Потягивая вино, Лора наблюдала за ним с наслаждением.

— Где ты научился этому? — спросила она, когда он резал морковь словно повар высшего разряда.

— Что, готовить? — Он пожал плечами. — Основы я изучил очень рано. Нельзя сказать, что у меня был большой выбор продуктов и блюд, поскольку моя бабушка даже не помнила, дома я или нет. — Он сбился с ритма и, нахмурившись, посмотрел на непонравившийся кусочек моркови и бросил его в раковину. — Через некоторое время даже детям надоедает есть бутерброды и суп из кетчупа.

— Суп из кетчупа? — переспросила Лора.

— Эй, я был ребенком, сделай скидку. — Он усмехался. — Кроме того, кетчупа было вволю. — Наклонившись к ней, он понизил голос для большего драматического эффекта. — Понимаешь, я прокрадывался в боковую дверь молочного бара, будто направлялся в уборную, а потом, когда никто не видел, тащил пакетики кетчупа со столов.

— Очень умно, — произнесла Лора с преувеличенным страхом.

— В любом случае, — сказал Брент, перекладывая морковь в миску и добавляя туда мелко нарезанный лук, — мои кулинарные навыки расширились, когда я работал разносчиком в бакалейном магазине Аддерсона. Я думаю, все началось с простого любопытства. Ты знаешь, мне было интересно, а что люди собирались делать со всеми продуктами, которые я складывал им в кладовки? Поэтому я… просматривал поваренные книги, если приносил бакалею, когда никого не было дома.

— Брент… — Лора покачала головой. — Почему же ты не спрашивал?

— Я спрашивал, — уверил он ее. — Один раз. Женщина велела мне не лезть не в свое дело и поскорее распаковывать продукты.

— Кто это сказал? — Ее позвоночник стал прямым, как струна.

На его лице появилась усмешка.

— Клэрис.

— Клэрис? — Лора открыла рот. — Да она не умеет готовить ничего, кроме подгоревшего мяса и кукурузных лепешек, да таких жестких, что можно сломать зубы.

— Я… — он потер шею, — я понял это позже. К тому времени, однако, я уже определил все окольным путем.

— Умный подход, сказала бы я. — Лора покачала головой, поражаясь, сколько же всего он преодолел в своей жизни, чтобы стать таким, каким он стал. — Ты был весьма находчивым ребенком. Этим стоит гордиться.

— Благодарю. — Закончив с луком, Брент взял миску с маринованным мясом. — Так, — сказал он, не поворачиваясь к Лоре. — Ты разговаривала со своим другом Грегом, чтобы сказать ему «нет»?

Она сразу сникла.

— Да, я говорила с ним.

— И?.. — Его голос звучал равнодушно, но все же она уловила в нем некоторую напряженность.

— Он, кажется, слышит избирательно. Когда я сказала ему, что переезжаю в Хьюстон, он, как мне кажется, решил, что я устроила себе что-то вроде каникул и поехала немного отдохнуть.

— Так. А твой папа тоже так решил? Ты расскажешь мне о чем вы говорили перед твоим отъездом?

— Я предпочла бы не говорить об этом. — Она сделала глоток и немного задержала вино во рту.

— Он не одобряет то, что ты видишься со мной, не так ли?

— Папа вообще не одобряет моих встреч с кем-либо.

— Что он сказал?

— Не помню, — сказала она как можно более равнодушно. — Что-то насчет того, что весь город знает, что я поехала в Хьюстон ради греха и распущенности. — Даже по спине было видно, как его тело напряглось.

— Это тебя беспокоит? — спросил он.

— Что, грех и распущенность?

— Нет, что весь город знает, что ты здесь. Со мной.

— Конечно, нет. — Лора пожала плечами. — Это беспокоит тебя?