Во время отпевания Мари пыталась анализировать свои чувства, искала в себе раскаяние, но нашла только равнодушие. Церемония прощания с покойным, конечно, была печальной, но не оттогб, что человек умер, а скорее оттого, что по нему никто не скорбит. Все чувствовали не горечь утраты, а пустоту, которая только усилилась с его смертью.

Сначала Мари сидела, уставившись в затылок Лукасу Карлстену, потом перевела взгляд на простой крест над алтарем. Распятая фигура Христа выглядела какой-то беспомощной в своей наготе, и трудно было поверить, что Он способен помочь Мари. Но она все равно сложила руки, склонила голову и начала молиться, чувствуя бедром тепло, исходящее от Анны. «Господи, пусть он посмотрит на меня, а не на Анну. Господи, дай мне хоть толику ее привлекательности». Мари подняла голову и сама усмехнулась своей глупости. Наверное, из всех молитв, что сегодня услышал Бог, эта — самая жалкая.

Потом она вознесла еще одну молитву — благодарственную: Он-таки помог ей оказаться в зале для поминок раньше Анны. Лукас Карлстен стоял у гардероба, когда Мари вошла. Он обернулся, взял ее пальто, не говоря ни слова, повесил его и протянул ей руку, представившись.

— Мари Модин, — ей удалось выговорить это спокойно и пожать руку, такую теплую и сухую, словно ее держали у горящего камина.

Лукас кивнул.

— Я знаю, кто вы, — произнес он. — Вы работаете в фирме, которая помогла моей маме с продажей дома. Я хотел бы поблагодарить вас от себя лично и от всей семьи. Мне жаль, что мы не смогли ей помочь, но… что было, то было. У вас какое-то оригинальное название? Что-то связанное с Древним Египтом?

— «Гребень Клеопатры», — сказала Мари странно чужим голосом.

Вдруг он что-то подозревает? Что, если он знает куда больше о том, что связывает его мать с «Гребнем Клеопатры»? И намекает, что он и его братья могли и сами помочь Эльсе. Мари хотелось защитить фирму, но она вовремя передумала. У Лукаса открытое и честное лицо. Наверное, он просто хотел быть вежливым, а может, действительно заинтересовался их деятельностью.

Потом она тайком изучала его. Очень привлекательный мужчина: высокий, сильный, с густыми темными волосами, которые вряд ли поредеют с возрастом. Глаза — зеленые, а острый нос и большой рот придают его лицу какую-то милую неправильность, так что он сразу внушает доверие. Наверное, пациенты охотно доверились бы доктору с таким лицом, подумала Мари.

— Простите, если я несколько прямолинеен, — продолжил он. — Но я адвокат, и естественно, занимаюсь финансовыми делами в нашей семье, хотя, должен признаться, отец был от этого не в восторге. Теперь у меня будет возможность помогать матери.

И снова в его словах можно было усмотреть скрытую угрозу. Но Мари по-прежнему не увидела в его лице ничего, кроме тревоги за мать. Она пробормотала, что с удовольствием поможет ему во всем, но в голове билась мысль: а вдруг он знает о гонораре? Лукас Карлстен не дурак, чтобы не заметить, как из отцовского наследства пропало полтора миллиона. Но Эльса сделает все, чтобы скрыть, на что пошли эти деньги.

Мари огляделась по сторонам. Кафе уже опустело. Когда она пришла, не было ни одного свободного места, и ей пришлось устроиться в глубине зала. Оттуда можно было наблюдать, как Юханна суетится, принимая заказы. Она задержалась у столика около окна. Молодой человек что-то сказал ей, и Юханна рассмеялась. Мари отметила, что она выглядит намного лучше, чем пару недель назад. Интересно, что тому причиной: новая прическа? Мари дотронулась до своих волос и с благодарностью подумала о Дэвиде, который настоял, чтобы она их не стригла. Пусть растут, сказал он, как лес вокруг замка Спящей Красавицы.

Наконец все посетители исчезли, и Ю убрала со столиков посуду. Она кивнула Мари на прощание и со словами «увидимся завтра» исчезла. Мари осталась во «Фристадене» одна. Она сидела, не в силах подняться с места, хотя пообещала Ю спрятать оставшиеся пирожные и сандвичи в холодильник. Обводя взглядом зеленые стены и старую мебель, Мари гадала, что же хотела сказать ей Анна. Та была так взволнована, что Мари чувствовала: хороших новостей можно не ждать. Она провела пальцем по красно-белой клетчатой скатерти и вспомнила про двух пенсионеров, которые играли в шахматы, когда она пришла. Один из них встал, чтобы выйти в туалет, и чуть не споткнулся об ее сумку. Мари попросила прощения за то, что поставила сумку в проходе, он ответил: «Ничего страшного». А потом вдруг остановился перед ней.

— Ты молода, но в твоих глазах — старость. Берегись, иначе состаришься прежде времени, — сказал он.

Мари недоуменно уставилась на него, а он добавил:

— Есть дороги, по которым не стоит идти, даже если случайно там окажешься. Проиграв, всегда можно вернуться домой, а значит, не стоит заходить слишком далеко.

Старик покачал головой, поднял руку и легонько погладил ее по щеке. Рука у него была прохладная. Мари захотелось положить голову ему на плечо и забыть обо всех проблемах. Но это был лишь минутный порыв. Старик ушел и вскоре вернулся к шахматной партии, полностью погрузившись в это занятие. «Наверное, они братья, — подумала Мари про него и его партнера, — уж больно похожи друг на друга».

Темнота сгущалась. Мари зажгла на столике свечи. Послышался звук открываемой двери. Ей стало страшно, но это была Анна. Она не успела переодеться после похорон, и на ней все еще был «траур» — темно-зеленая юбка, синяя туника и ремень, украшенный ракушками. По сравнению с этим нарядом строгий черный костюм Мари смотрелся как неудачная покупка из секонд-хенда.

— Ты меня напугала, — Мари попыталась улыбнуться, но это у нее плохо получилось.

— Извини, я не хотела.

Анна бросила сумку в одно из кресел, прошла на кухню и вскоре вернулась с двумя дымящимися чашками. Мари посмотрела в свою: как всегда, кофе был разбавлен молоком и посыпан тертым темным шоколадом. Пригубив напиток и ощутив вкус ванили, Мари подумала, что надо будет включить такой кофе в меню «Русалки».

Анна села напротив и сделала глоток.

— Ты была в хорошем настроении на поминках. Кто этот мужчина — сын Эльсы?

Мари вспыхнула.

— Да, — ответила она как можно более спокойным тоном. — Младший. Его зовут Лукас, он очень приятный человек. Адвокат.

Анна вздохнула.

— Еще и это, — устало произнесла она.

— Что ты имеешь в виду?

— Что все и так паршиво. Еще только родственника-адвоката нам не хватало!

Анна поднялась и опустила шторы, прежде чем продолжить:

— Эльса сделала нам рекламу. «Гребень Клеопатры» — фирма, которая решит все ваши проблемы. Как мы когда-то и задумали. Она верит, что мы решили ее проблему. И теперь хочет, чтобы мы помогли другим. Ты видела пожилого мужчину, который сидел рядом со мной? Или все твое внимание занимал Лукас Карлстен?

— Конечно, видела. Около восьмидесяти лет. Лысоват. Со стороны казалось, что вы мило беседуете. Он так смотрел на тебя…