– …а когда он узнал, что она замужем, то избил до полусмерти. Вот так оно бывает, девочка, – тетя Мила послала мне многозначительный взгляд и подняла вверх указательный палец. Я ответила «угу», и пошла в кухню варить себе кофе.

– Женечка, что ты будешь на завтрак? – тетушка семенила за мной следом.

– Без разницы, – мне совсем не хотелось есть. Не давала покоя мысль, как Ален волновался, когда не мог до меня дозвониться. Наверное, он обзвонил все больницы и оборвал телефон в бюро несчастных случаев.

– Сейчас приготовлю тебе тосты и нарежу мясо тонкими ломтиками.

Как я могла так с ним поступить? Ведь он не сделал мне ничего плохого. Но я вчера действительно не могла с ним встретиться. А не нужно было встречаться, нужно было просто взять в руки телефон и все ему объяснить! Ладно, проехали. Самобичеванием теперь ничего не исправить. Пора заниматься другими делами, а вечером сидеть на телефоне и ждать его звонка. Если он, конечно, еще позвонит.

– Женечка, ты почему не ешь? Тосты остывают.

– Сейчас, тетя Мила, – я положила телефон на стол, взяла тост, положила сверху мясо и откусила кусочек. – М-м-м, вкусно!

– Кушай, деточка, тебе вчера вон как досталось, – тетушка положила мне на тарелку еще один тост и налила в чашку свежесваренного кофе.

– Спасибо, – я не заметила, как у меня проснулся аппетит, и съела все, что было предложено. – Тетя Мила, можно еще кофе?

– Конечно, Женечка!

Еще одна чашка мне не помешает, а то я опять начну думать об Алене и совсем раскисну. Я взяла чашку и понесла кофе к себе в комнату.

– Опять за компьютер унесла, – проворчала тетя Мила. – Смотри на клавиатуру не пролей!

Оказывается, тетушка только притворяется старой. Вон и в электронике пытается разобраться. «На клавиатуру не пролей!» Если дело так пойдет и дальше, тетя Мила по ночам будет торчать в сетях и некому будет приготовить мне завтрак.

Вот так утренний негатив превратился в хорошее настроение. С этим настроением я посмотрела на Ютубе коротенький детектив и собралась ехать к Анне.

– Тетя Мила, я ушла! – крикнула я по привычке и вышла из квартиры. В гараже я осмотрела колеса своей машины и пришла к выводу, что резину пора менять, что бы ни говорил мне Павел. Обещанный снег прошел, дороги вычищены, во дворах вместо сугробов лужи. Если сегодня будет время, обязательно ему позвоню.

Выехав из гаража, я включила радио, нашла нашу местную радиостанцию и с интересом прослушала прогноз погоды на неделю вперед. Синоптики обещали дожди и солнце, солнце и дожди, и ни одного упоминания о снеге. Будем надеяться, что позавчерашний снег был последним в этом году. Потом в эфире зазвучала популярная песенка, и я так развеселилась, что стала подпевать. Слов я, конечно, не знала, поэтому подпевала как умела. За этим занятием я не заметила, как подъехала к дому Анны, оставила машину у подъезда, поднялась на этаж и позвонила в дверь.

Анна долго не открывала. Сначала потемнел глазок, потом я услышала металлический скрежет задвижки и только потом звук отпираемого замка.

– Привет! – сказала я бодрым тоном. – Страшно?

– Уже нет, – улыбнулась Анна и отошла от двери, пропуская меня в квартиру. – Как твой нос?

– Болит, – с улыбкой сказала я.

– Если бы он у тебя болел по-настоящему, ты бы плакала, а не улыбалась, – заметила Анна, закрывая за мной дверь.

– Я плакала утром.

– Не верю.

– Честно.

– Все равно не верю. Ты вчера даже не заметила, что тебе разбили нос. Обратила внимание, только когда я увидела кровь и сказала тебе об этом. Так что можешь не сочинять, что у тебя что-то болит, – пока Анна произносила эту длинную тираду, она успела пройти на кухню, достать две чашки и поставить на плиту чайник. – Будешь растворимый?

– Буду, – с готовностью ответила я и села на краешек табуретки.

– Тогда следи за чайником, а я пошла одеваться, – и моя подопечная исчезла в комнатах.

Минут через десять она вернулась, благоухая духами.

– Чайник давно вскипел, и я его выключила.

– Подогреем еще раз, – весело откликнулась Анна и снова включила газ.

– Какие у нас планы на сегодня? – спросила я.

– Как обычно: утром провожаем, вечером встречаем.

– И все?

– И все, – сказала моя подопечная и со всех ног бросилась к сумке, в которой внезапно проснулся телефон. Она поднесла его к уху и сказала:

– Да! Не может быть! – Она оглянулась на меня, слушая собеседника. – Сейчас приеду, – Анна положила телефон обратно в сумку и подошла ко мне: – Сегодня как вчера. Ты будешь сопровождать меня в офис.

– Что-то случилось?

– Есть немного, – сказала Анна, сдерживая гнев. – В нашем офисе все перевернуто вверх дном. Будем разбираться, кто это сделал. – Она выключила чайник, повернув ручку горелки: – Идем, попьем кофе на работе, – и пошла в прихожую надевать туфли и плащ.

Я подождала, пока она оденется, и первой вышла из квартиры. Приподнятое настроение улетучилось так же быстро, как пришло. Теперь я ломала голову, кто мог проникнуть в офис Горенка и устроить там беспорядок. Но думать об этом было рано: ни я, ни Анна не знали истинных масштабов разгрома, а если нет фактов, то невозможно сделать и выводы.

* * *

На проходной нас остановил контролер и попросил меня предъявить документы.

– У нас ЧП, поэтому директор не велел пускать посторонних.

– Я не посторонняя, – ответила я, – я – телохранитель. Все документы у меня с собой, – я вынула лицензию, паспорт и рекомендательное письмо из отдела по борьбе с организованной преступностью.

Контролер мельком взглянул на кипу бумаг, вздохнул, но пропустил нас, сделав пометку в журнале для посетителей.

– Пропускаю на свой страх и риск, – прокомментировал он свои действия.

Контролер хотел сказать еще что-то, но Анна нетерпеливо дернула меня за рукав. Моя подопечная почти бежала, и я едва успевала за ней. Добравшись до своего офиса, Анна дернула дверь, но та оказалась заперта.

– Странно, – сказала она, ни к кому не обращаясь, и достала свой ключ. Открыв дверь, Анна замерла на пороге. Я заглянула через ее плечо и обомлела: вся аппаратура лежала на полу, ящики столов были вывернуты, а их содержимое высыпано где придется. В общем, разгром был полный, и Анне предстояло определить его масштабы.

Моя подопечная осторожно вошла, перевернула опрокинутое кресло, села в него и заплакала. Я подошла к ней и стала успокаивать, но она не поддавалась на уговоры. Наконец Анна успокоилась сама, но на нее нашел ступор, какой бывает с впечатлительными натурами после сильного стресса. Она сидела и смотрела в одну точку, вместо того чтобы начать наводить порядок.