– Значит, на том и порешим, – я кивнул и полез в карман за вибрирующим ПМК. – О! Как раз лысый косплеерщик звонит. Я вас сейчас с ним и с Ву Шу познакомлю.

Огромное солнце чужого мира уже почти скрылось за далеким горизонтом, и джунгли возле древнего храма медленно, но верно погрузились во тьму. Впрочем, с наступлением ночи жизнь в зарослях не затихла, а, казалось, только разгорелась с новой силой. Повсюду что-то чирикало, свистело, хрюкало, шипело и булькало. Тявкало и рычало. А посреди всего этого великолепия скрытый от чужих глаз разросшейся буйной растительностью бесчисленных оттенков желтого и зеленого с вкраплениями всех цветов радуги молча стоял молодой шаман из народа чукчей.

Впрочем, сам Петр Явре в последнее время затруднялся причислять себя исключительно к носителям древних традиций предков. Что-то в нем теперь было и от русского… что было добавлено Кузьмой Ефимовым. Человеком, которого он привык считать своим соперником, который просто выбил из него часть дури и глупого высокомерия, заставив по-новому посмотреть на окружающий мир.

Было еще что-то и от орков. В конце концов, учитель Дарг-Хур-Доха вложил в него как бы не больше знаний и навыков, нежели шаманы родного народа, Комоль и Гыргол-гыргын. Причем вместе взятые. Ну а то ученичество, которое он прошел у старого орка, просто не могло не сказаться на Петре, не только изменив его с профессиональной стороны, но и существенно повлияв на мировоззрение молодого человека.

И вот теперь шаман, которого в данный момент защищали не только темнота, растительность и духи, но и все окружавшие это место животные и насекомые, молча смотрел на багрово-алые в последних лучах заката и между тем угольно-черные руины древнего храма. Небо и земля говорили ему ждать и наблюдать. Деревья шептали, что это важно. Трава и ветер клялись, что он увидит и поймет.

Но сегодня, как и вчера, ничего не произошло. Значит, это должно случиться завтра, а потому молодой человек с последними лучами закатного солнца просто развернулся и пошел к своему небольшому лагерю. Ветви деревьев и кустов не дрожали и не ломались, когда он задевал их. Следы на земле исчезали сами собой, стоило ему только сделать следующий шаг, а трава поднималась, не оставляя даже призрачной надежды кому-нибудь найти его след.

Шаманы его народа, такие, каким он был так давно и еще совсем недавно, договаривались с духами, ублажали их подношениями, развлекали камланиями… но теперь Петр явственно понимал, что это только одна сторона монеты. Орки, существа из этого мира, будучи не менее воинственным народом, чем чукчи, поступали иначе. Они просили, но не лебезили. А если духи не желали их слушать, подчиняли тех своей воле!

Вроде бы от одной такой мысли обученный шаман из чукчей должен был бы прийти в ужас. Однако была одна принципиальная разница между практиками его родного народа и племени зеленокожих клыкастых амбалов, из которого происходил последний учитель Петра: В то время как на родине Петра чуть что обращались к великим сущностям, орки распоряжались малыми. Которые порой были способны сделать куда больше, чем могущественные, но своевольные духи, ради малой помощи которых Петру ранее приходилось устраивать целое представление. «С бубном и плясками!» – как презрительно сказал бы его соперник Кузьма Ефимов.

«Нет! Он “Варлок”! Это неприятное английское слово характеризует русского куда лучше, чем его настоящее имя. Хитрый, жестокий, везучий и наглый колдун – вот он кто! – усмехнувшись, подумал шаман, а затем, тяжело вздохнув, мысленно добавил: – К тому же он в чем-то прав. Этот гад всегда в чем-то прав! Да и бубен с битой я радостно прое… Пролюбил».

А так малые духи действительно были сильнее могущественных, особенно когда дело касалось людей. Так Петр даже не вздрогнул, когда, пройдя невидимую черту, вдруг оказался в круге света, распространяемого костром. Какое-то время назад Петр обкамлался бы до невменяемого состояния, уговаривая Хозяина огня не светить на весь лес, и никогда бы не получил желаемого. Но, следуя пути орков, сейчас он просто приказал новорожденному духу конкретно этого пламени стать невидимым за десять шагов от костра, и тот с радостью подчинился, воспринимая все это как веселую игру.

– Я рад, что тебе стало лучше, – без особых эмоций в голосе сказал Петр, присаживаясь на бревно, прямо напротив человека, которого какое-то время назад и не надеялся увидеть вновь.

– Угу…

Он знал его даже не шапочно. Только имя, Денис, и то, что тот был кем-то вроде хакера, подчиненным Варлока, и вообще, этот человек после перехода в этот мир совершенно неведомым образом просто взял и пропал из их машины. Чтобы быть найденным здесь, в руинах древнего храма, привязанным к алтарю, на который медленно сцеживалась его кровь.

Костер весело трещал, отбрасывая отблески на стволы ближайших деревьев. Двое парней молча сидели возле него, глядя в огонь. Темная эльфийка готовила ужин из приведенной духами большой и аппетитно выглядевшей кошки и какого-то злака, похожего на кукурузу, на небольшие заросли которого указал Петру ветер.

Явре не спешил начинать разговор. Как истинный сын двух суровых народов он знал, что всему есть свое время. А пустые слова лишь сотрясают воздух. Чем пытаться навязать свое сочувствие, лучше подождать, и когда человек будет готов, он расскажет все сам.

Денис, или, как он хотел, чтобы его звали, Ден, тоже не спешил начинать разговор. Путешествие сильно изменило его, и теперь парень просто не знал, как жить дальше. Он хоть и был благодарен Кузьме за помощь, но ввязался в авантюру со спасением по личным причинам. И в итоге это привело его на алтарный камень чужого бога.

– Еда готова, господин, – темная эльфийка попробовала кашу из котелка и, наложив ее в миски, протянула их парням, – прошу, хозяин.

Петр молча взял, а Ден брезгливо отстранился. Эльфийка молча поставила чашку рядом и села сбоку от шамана, уплетая свою порцию. Тот окинул подозрительно таращившегося на миску товарища нечитаемым взглядом и тоже взялся за ложку.

– Ты бы поостерегся, – не вытерпел Донателло, глядя на жующего чукчу, – это мало того что баба, так еще и эльфийка. Кто знает, чего эта тварь туда напихала. Все они суки, хоть светлые, хоть темные.

Петр пожал плечами и продолжил методично работать ложкой с абсолютно непроницаемым лицом. Он понимал, что с Деном произошло что-то плохое, скорее всего, на алтарь его положил тот, кому он доверял, но подробностей не знал. Однако по вот таким оговоркам и тому, как парень шарахался от темной эльфийки, догадывался, что это как-то связано с ушастой расой. Но влезать в чужие дела шаман не собирался. Его жизненная философия гласила: помоги себе сам, особенно если никто не просит вмешиваться.

Однако принципы принципами, а голод не тетка. И хоть хакер с откровенной ненавистью поглядывал на эльфийку, вид Петра, невозмутимо жующего ее стряпню, постепенно подтачивал его решимость. И в какой-то момент он вдруг понял, что и сам уже орудует ложкой, буквально уничтожая горячую кашу, благо та немного остыла за время моральных терзаний. Теперь отбрасывать тарелку было глупо, тем более что из-за кровопотери жрать хотелось просто невыносимо, и Ден предпочел сделать вид, что ничего не произошло, доел свою порцию, а после положил добавки.