Мне понравилась эта идея, как ее озвучил Эмото, но она вызывала несколько серьезных опасений. У меня были свои большие планы насчет попытки очистить загрязненную воду. Фактически мы с Гэри Шварцем обкатывали идею того, чтобы взять биологический организм, возникающий в загрязненной воде, то есть вредоносные бактерии, и преобразовать его в полезный вид. Это было не так уж неправдоподобно, как казалось. Несколько лабораторных экспериментов испытывали силу намерения по влиянию на бактерии и продемонстрировали, что позитивное намерение может способствовать мутации вредоносных бактерий, кишечных палочек, а негативное намерение может препятствовать этому [86]. Даже бактерии оказались высокочувствительными к силе мысли.

Но главное опасение вызывал у меня возможный риск нашего предприятия. Самая обычная субстанция на планете, также содержащая второй по объему в мире набор молекул (после H2), вода продолжает терзать умы ученых, даже тех, кто работает с ней каждый день в лабораториях. Казалось бы, простая молекулярная структура воды – два атома водорода на каждый атом кислорода – дает плохое представление о ее своеобразии.

Вода входит в число самых мистических субстанций, поскольку является сочетанием двух газов, однако пребывает в жидком состоянии при нормальном диапазоне температур и давления. Это легчайший из газов и более плотный в жидком, нежели в твердом состоянии. Горячая вода ведет себя совсем не как холодная; она замерзает быстрее холодной, и плотность льда возрастает по мере нагревания, но снижается при таянии. У воды необычайно высокие точки таяния и кипения. И перечень ее выкрутасов легко может привести в смятение.

Вода составляет большую часть нас самих (70 процентов тела человека – это вода; растения состоят из воды на 90 процентов), внутри нас в сотню раз больше молекул воды, чем всех других молекул вместе [88]. Вода покрывает три четверти нашей планеты, и жизнь на Земле без нее невозможна. Но ее поведение все еще представляет для нас загадку. Попытки смоделировать воду проваливаются одна за другой. Можно посвятить этому всю карьеру – что и делают множество ученых – и наблюдать, как предмет ваших исследований снова и снова просачивается сквозь пальцы.

И хотя озеро Бива являлось идеальной целью для первого живого эксперимента по исцелению глобальной области внешней среды, прежде чем начинать такое предприятие, я хотела провести еще несколько базовых экспериментов, в основном потому, что на тот момент единственные три «Эксперимента по намерению», не давшие положительных результатов, были связаны с водой.

Наша первая вылазка в водные эксперименты с Константином Коротковым привела меня, через общего друга, к Растуму Рою, материаловеду из Пенсильванского государственного университета и, вероятно, одному из лучших в мире экспертов по воде. Квалификация Расти не оставляла сомнений; он написал более 600 статей обо всем – от стеклокерамики до алмазных пленок и нанокомпозитов, – и ко времени, когда я с ним встретилась, он был самым старшим членом Национальной инженерной академии США. Журнал Newsweek однажды назвал его «главным бунтарем» среди американских ученых; после одного из его бурных заявлений Комитет по науке, технологиям и исследованиям палаты представителей США впервые за 16 лет приветствовал его овациями стоя. Расти был ученым по зову сердца и, как и я, имел страсть к объединению науки и духовности. Дипак Чопра, научный сотрудник Роя в Индии, назвал его кем-то вроде своего духовного старшего брата.

Оригинальная статья Расти о структурированной воде дышала типичным для него энтузиазмом. Он с соавторами синтезировал все текущие исследования своего времени по структуре воды и заключил, что те маленькие молекулы H2O сами по себе являются главными инициаторами анархичности воды, ведь они так своевольно соединяются между собой [89].

В применении к воде понятие структуры относится к положению в трехмерном пространстве и расположению отдельных молекул H2O, соединяющихся как конструктор «Лего» с бесконечными вариациями. Эти кластеры остаются стабильными повсюду – от доли секунды до нескольких недель. Еще Платон полагал, что воду следует представлять в виде икосаэдра, то есть двадцатигранника, и 2500 лет спустя несколько передовых ученых наконец-то начали соглашаться с этим, обнаружив, что кластеры этих молекул не однородны ни в каком отдельном образце воды. К примеру, легоподобные структуры горячих и холодных образцов отличаются друг от друга; некоторые образцы воды содержат молекулярные кластеры из нескольких сотен молекул в каждом. Было обнаружено, что малые кластеры могут соединяться в более крупные, вплоть до 280 симметричных молекулярных кластеров, и образовывать взаимосвязи с другими кластерами, формируя сложную субатомную мозаику.

Как объяснил мне Расти, «клей», заставляющий водные молекулы моментально сцепляться друг с другом, – это не просто связи между атомами водорода, здесь участвует и широкий диапазон очень слабых связей, существующих между различными легоформами. Они известны как ван-дер-ваальсовы связи, названные так по имени голландского физика Дидерика Ван-дер-Ваальса, обнаружившего, что силы притяжения и отталкивания действуют между атомами и молекулами вследствие особого способа распределения электрического заряда, свойства, позволяющего определенным газам становиться жидкостями.

«Как раз этот диапазон очень слабых связей может отвечать за примечательную легкость изменения структуры воды, что, в свою очередь, может помочь объяснить полдюжины хорошо известных аномалий ее свойств, – написал мне Рой [90]. – В такой едва различимой форме эти слабые связи также способствуют изменениям структуры вследствие электрических и магнитных полей и излучений всевозможного рода, включая, возможно, и так называемые «тонкие энергии», к примеру мысли».

Идея структуризации молекул воды вовсе не является общепризнанной, но, как Расти убедительно утверждает в своей часто цитируемой статье, именно структура, а не композиция, управляет основными свойствами субстанции, и, если структура меняется, это может полностью изменить субстанцию, совершенно не меняя композиции. Прекрасным примером этому служат алмаз и графит. У них идентичная композиция, однако алмаз – одна из самых твердых субстанций на Земле, а графит – одна из самых мягких. Их различие полностью определяется тем, какие молекулы и в каком объеме образуют связь.

Незадолго до нашего знакомства Расти снимался в документальном фильме о воде, в котором один художник создал графические иллюстрации возможного вида структурированной воды. Обычная вода была показана в виде отдельных асимметричных кластеров молекул, плавающих сами по себе, словно колеса без нескольких спиц, но на картинах молекулы структурированной воды образовывали два идеальных концентрических круга.

Исследования показали, что структурированную воду можно получать с помощью различных форм энергии: жара, света, звука, радиации и, как полагал Расти, силы мысли. Каким бы странным это ни казалось, но тому имелись прецеденты. Канадские исследования показали, что, если при использовании воды для полива растений целители направляли на нее свое намерение, водородные связи между молекулами изменялись подобно тому, как при воздействии на воду магнитами [91]. Российские исследования продемонстрировали, что, если на образец воды направляется целительное намерение, водородно-кислородные связи молекул подвергаются искажениям в своей кристаллической микроструктуре [92].