Побежав за мужем, она догнала его уже у двери. Отступив на шаг, он пропустил ее вперед и вошел следом за ней. Потом, прикрыв за собой дверь, молча протянул ей послание поверенного.

Выхватив письмо из руки мужа, Шарлотта отошла от него подальше и, сломав печать, развернула листок. Быстро прочитав написанное, вздохнула с облегчением. Слава Богу! Значит, Филипп все-таки не обманул ее.

Он медленно приблизился к ней и тихо сказал:

— Дай, пожалуйста, письмо.

— Вот, возьми… — Не глядя на мужа, Шарлотта протянула ему листок. И почему-то вдруг выпустила его из пальцев.

Бумага закружилась в воздухе и бесшумно упала на ковер.

— Сожалею, но тебе придется поднять письмо, — сказала Шарлотта с улыбкой.

Филипп пристально посмотрел на нее и нахмурился — она заметила это, взглянув на него украдкой. Но он, казалось, не собирался поднимать листок.

Молча пожав плечами, Шарлотта подошла к окну, выходившему на лужайку, и сделала вид, что любуется пейзажем. Когда же она в очередной раз взглянула на герцога, он уже читал послание своего поверенного. И лицо его, как обычно, было совершенно бесстрастным, так что трудно было понять, какие чувства он сейчас испытывал.

Прочитав послание, герцог бросил его на стол и в задумчивости прошелся по комнате.

Какое-то время оба молчали. Наконец Шарлотта, не выдержав, проговорила:

— Кажется, ты сдержал слово…

Муж взглянул на нее и спросил:

— Тебя это удивляет?

Она тут же кивнула:

— Да, я удивлена. Потому что честность и искренность никогда не являлись отличительными чертами твоего характера. Тебе всегда были свойственны… совсем другие качества.

Филипп криво усмехнулся.

— Философствуешь, моя дорогая? — Взяв со стола листок, он аккуратно свернул его и сунул в карман. Потом снова прошелся по комнате, после чего уселся за стол.

Шарлотта нахмурилась и внимательно посмотрела на мужа. Тот восседал за своим письменным столом как король на троне. Что ж, вероятно, так и должен был сидеть за столом герцог Радерфорд. Своей величавой позой он как бы напоминал ей о том, кто он такой. И, конечно же, напоминал о том, что лишь благодаря ему она стала герцогиней.

Какое-то время супруги пристально смотрели друг на друга. И в эти мгновения Шарлотте вспоминались его недавние поцелуи и ласки. Ах, с какой же легкостью он воспламенил ее, пробудил в ней желание… А ведь она была уверена, что ничего подобного уже никогда не произойдет.

Именно из-за его поцелуев она твердо решила проявлять бдительность и осторожность. Она больше не позволит ему воспользоваться ее слабостью.

Тут Филипп сунул руку в карман, и Шарлотте показалось, что он снова собирается достать письмо. Но вместо этого муж вытащил небольшой сверток. Положив его перед собой на письменный стол, он проговорил:

— Должен признаться, моя дорогая, мне больно от того, что ты думаешь обо мне так плохо. А я ведь уже стал другим человеком, помнишь?

Шарлотта взглянула на него с усмешкой:

— Правильнее сказать, что ты пытаешься стать другим человеком.

— Да, конечно, — тут же согласился герцог.

Пристально глядя на него, Шарлотта заявила:

— Я видела тебя в Хенли-ин-Арден с Джоанной.

Филипп промолчал, и она добавила:

— И я видела, как ты сделал ей подарок.

Муж рассмеялся и спросил:

— Ты ревнуешь?

Пытаясь изобразить удивление, Шарлотта воскликнула:

— Какая нелепость!.. Нет-нет, конечно же, я не ревную. — Она пожала плечами, — Просто немного удивлена.

Муж поманил ее к себе, но Шарлотта не шелохнулась. А он вдруг улыбнулся и спросил:

— Так почему же ты удивлена? Ты ведь знаешь, что я собираюсь на ней жениться. — Он сделал паузу. — А может, тебе тоже захотелось получить подарок?

Она решительно покачала головой:

— Нет, мне нужна лишь свобода. Кроме того, ты уже подарил мне арфу.

— Ах да, конечно… Что ж, наверное, я очень щедрый человек. — Герцог снова улыбнулся. — Дело в том, что я купил подарок и для тебя.

При этих его словаке сердце Шарлотты бешено заколотилось. Она говорила себе, что муж таким образом просто пытается купить ее — чтобы она продолжала ему помогать, но сердце ее билось все быстрее, и она ничего не могла с этим поделать.

Но с какой же стати она так волновалась из-за подарка Филиппа? Ведь все эти годы она получала бесчисленные подношения от других мужчин, но ни разу при этом не задыхалась от волнения…

Филипп снова поманил ее к себе:

— Подойди же ко мне, Шарлотта.

Она по-прежнему стояла у окна.

— Дорогая, пожалуйста…

Возможно, на нее подействовало слово «пожалуйста» — слишком уж редко муж его произносил. Как бы то ни было, Шарлотта отошла от окна и медленно приблизилась к столу, за которым сидел Филипп. Он тотчас же взял сверток и протянул ей:

— Вот, возьми, дорогая.

Она молча сняла обертку и увидела небольшую коробочку. Взглянув на мужа, спросила:

— Думаешь, я из-за этого стану лучше к тебе относиться?

Он с усмешкой покачал головой:

— Нет, я так не думаю. Просто мне захотелось сделать тебе подарок. Полагаю, он должен тебе понравиться.

Заинтригованная словами мужа, Шарлотта подняла крышку коробочки.

— Правда, они более скромные, чем те, что ты обычно носишь, — сказал Филипп.

— Да, наверное… — Снова посмотрев на сережки, Шарлотта тихонько вздохнула. Если арфа являлась исполнением ее девичьей мечты, то серьги были чем-то… более интимным. И ей вдруг пришло в голову, что Филипп, покупая эти овальные сапфиры, представлял, как она будет надевать их.

Снова взглянув на него, она спросила:

— Почему ты их купил? И почему именно такие?

Герцог, казалось, задумался о чем-то. Потом с улыбкой проговорил:

— Потому что эти серьги — как твои глаза. И я очень надеюсь, ты наденешь эти серьги завтра вечером к ужину. Если, конечно, они понравились тебе.

Шарлотта закрыла коробочку. Немного подумав, кивнула:

— Ладно, хорошо, надену. Ведь ты все-таки не нарушил своего обещания.

— А этот ужин станет своего рода экзаменом, — подхватил Филипп. — Мне придется доказать, что я усвоил один из твоих уроков.

— Ты имеешь в виду, уроки для подготовки идеального мужа?

— Совершенно верно дорогая. Правда, до сих пор мы с тобой занимались одни. А завтра вечером к нам пожалуют гости, и ты поможешь мне. Я должен показать себя с самой лучшей стороны, понимаешь? Должен доказать, что я стал прекрасным мужем.