— Да не трогал я Кривичева!.. — сказал Сипачев, с презрением глядя на Плошникова. — Нашли крайнего!..

— И за Кривичевым ты не следил?

— Не следил.

— А Валентина Дмитриевна сказала, что следил.

— Это Катя попросила… — нахмурился обвиняемый.

— Зачем она просила?

— Хотела знать, как он там без нее…

— Катя замуж за него хотела, потому и следила. Тебе-то какой в этом интерес?.. Или был интерес?

— Вы ничего не докажете! — Опустив голову, Сипачев исподлобья зыркнул на Плошникова.

— Думаешь, если ты избавился от Кати, мы ничего не узнаем?

— От кого я избавился?! — встрепенулся Вадим.

— Она видела, как ты пытался убить Кривичева, и ты убрал ее как опасного свидетеля.

— Бред!

— Где же тогда Катя?

— Я откуда знаю? Сам ее искал!

— Может, Кривичева ее похитила?

— Может, и похитила.

— Зачем?

— А затем!.. Кто-то же пытался убить Кривичева в Катином доме!

— Виктория Кривичева, например!

— Я не знаю… Кто-то же следил за ее мужем.

— Кто за ним следил?

— Да ездила за ним машина…

— Какая машина?

— «Хонда». «Хонда Аккорд» темно-серого цвета.

— Номера?

— Грязные номера были. Очень грязные.

— Понятно, — усмехнулся Плошников.

— Не верите?

— А с чего я буду тебе верить? Вьешься как змей на сковородке.

— Как уж, — буркнул Сипачев.

— Вот я и говорю, что ты как тот змей, который не может ужалить…

— Но темно-серая «Хонда» правда была…

— Мог бы поближе подъехать, глядишь, и рассмотрел бы номер.

— А зачем? Мы же не полиция… Мы просто перестали за Кривичевым ездить.

— Перестали. Двадцать первого февраля съездили и перестали.

— Нет, двадцать первого февраля мы за ним не ездили.

— Почему?

— Говорю же, там и без нас за ним следили… Ну, могли следить…

— Так следили или могли следить?

— Точно не знаю… — вздохнул Сипачев. — Знаю только, что Катя позвонила Кривичеву. Она думала, я не слышу. «Не бросай меня, не надо!» — спародировал он девушку. — Аж тошно стало!.. Поссорились мы с ней…

— А говорил, по городу катались.

— Катались… Ехали и молчали…

— Помирились?

— Ну, в какой-то степени…

— Где помирились? У нее дома?

— Да не были мы там.

— Почему? Ключи у Кати были?

— Запасные ключи. Она слово себе дала не появляться в этом доме, пока Кривичев не вернет ей основные ключи.

— А Кривичев и поехал к ней домой. На улицу Фрунзе. Там он и мог вернуть ей ключи.

— Мы не знали, куда он поехал…

— Как вы узнали, что Кривичев попал в больницу?

— Катя ему позвонила. Он обещал в институт к ней подъехать, а сам не подъехал. Она позвонила…

— И попросила тебя отвезти ее в больницу?

— Попросила.

— А из больницы вы куда поехали?

— В институт. У нее четвертая пара начиналась… На четвертые пары мало кто ходит, но Катя ко всему серьезно относилась… Ко всему, кроме меня…

— А почему относилась? Вы ее уже похоронили?

— Я похоронил?! — встрепенулся Сипачев.

— Эх, Вадик, Вадик. Вляпался ты в историю, — с осуждением, но вместе с тем и сочувственно покачал головой Плошников. — Наломал ты дров. Даже не знаю, что тебе посоветовать… Кривичев, Майорова… Тут пожизненным пахнет… И чистосердечное признание — как мертвому припарки. Двадцать лет строгого режима — такая же вечность… Но лучше признаться.

— Как же вы меня все достали!.. — зажмурив глаза, простонал Сипачев.

— Значит, на четвертую пару Катя пошла? Пошла и пропала? — уныло спросил Плошников. Он понимал, что Сипачев ему врет, но беседу нужно было довести до конца.

— Думаешь, я ее не искал? Искал. У Тайки спрашивал, она сказала, что Катя домой пошла.

— У Тайки? — все так же тускло уточнил Юра.

— Это ее подружка по институту… Они вместе из института шли, а потом Катя в магазин зашла. А Тайка дальше пошла… Магазин мебельный, а Тайка себе этого позволить не может, — немного подумав, уже другим тоном добавил Сипачев.

— Что не может позволить?

— Катя могла себе все купить, Кривичев бы оплатил… Тайка ей завидует…

— Так, может, это Тайка ее похитила? — хмыкнул Плошников.

— Я с тобой серьезно, а ты гнобишь… — надулся Сипачев.

— Серьезно, говоришь… Если серьезно, зачем она в мебельный зашла? Диван хотела купить?

— Почему диван?

— Старый-то в крови был…

— В крови?.. Она тогда этого не знала.

— Ну-ну…

— Не верите вы мне. — Сипачев шумно вздохнул и уронил голову на грудь.

Плошников задал ему еще несколько вопросов, но ни на один не получил ответа. Сипачев снова замкнулся в себе.

Денек сегодня выдался морозным, солнечным, а освещение в холле мебельного магазина было неважным, и глазам нужно было привыкнуть к сумраку. Потому Плошников поздно среагировал, пытаясь посторониться, но не успел — задел охранника, развернув того вокруг своей оси.

— Эй! — возмущенно протянул парень.

— Извини!

Юра мог послать его на три буквы, поскольку тот сам был виноват, но решил не обострять ситуацию. Сделал добро. А получил зло: охранник догнал его и ударил дубинкой по плечу. Такого Юра никак не ожидал.

Рука повисла плетью, но старший лейтенант ударил охранника ногой — в пах. И добавил здоровой рукой. А когда парень упал, отбитая рука обрела чувствительность. Юра и на живот охранника перевернул, и руки ему за спину заломил.

Увидев наручники, охранник заистерил.

— Ты что, из полиции?

— Все там будем, — усмехнулся Плошников.

— Мне туда нельзя!

— Там и выясним, почему нельзя, — защелкнув браслеты, сказал Юра.

— Да меня уволят отсюда! Куда я потом пойду?

— В зону пойдешь. За нападение на сотрудника полиции! — Плошников поднялся, оторвал парня от пола, поставил на ноги.

— Не надо в зону!.. Все что хочешь для тебя сделаю, брат!