— Как интересно, — одобрительно сказала Анушка. — И что это за дом? Ваше загородное имение?

— Нет, но мама ездит туда с Эдом. А мне приходится уходить в маленький дом. Это когда мама с Эдом уходят вздремнуть в комнату.

Все чуть не попадали со стульев. Информация оказалась неожиданно ценной.

Джейк Макгуайер, который сидел возле меня, пожирая глазами Анушку, стал шептать мне на ухо. В моем состоянии постоянной настороженности от неожиданности волосы встали дыбом.

— Хочешь, я переведу? — прошептал он. — Люка был в Бабингтон-хаус в Сомерсете, верно? Это и есть большой дом. Но Люку явно запирали в доме для гостей маминого любовника. Это и есть маленький дом.

Мамы Люки не было на собрании, и она не могла оценить того, что подробности ее частной жизни разглашены всем желающим, но это не имело значения. Чья-нибудь мама или няня потом ей все передадут. Людям ничто так не доставляет удовольствие, как рассказать, что ребенок выдал что-то неожиданное в отсутствие родителей.

— Как жаль, что тебя не было, — скажут они, поглаживая тебя по руке, когда у тебя окаменеет лицо. — Он был так мил. Просто в следующий раз тебе лучше всё-таки прийти. Собрание было в школьном календаре. Нам всем за неделю прислали пригласительные письма.

После того как Анушка выжала последнюю каплю информации из Люки (она с совершенством овладела искусством выпытывать сплетни у детей известных родителей), настало время для награждения «золотыми грушами».

Люка сел. Он выступил прекрасно, все мы знали, что его отца зовут не Эд. Насколько было известно, отцом Люки был продюсер по имени Джим.

Я ощутила теплые чувства к маме Люки. Всегда приятно узнать, что другие родители способны погрузиться в пучины разврата, по полной используя время, когда их дети играют в компании нянь-украинок.

Я за тех, кто продолжает вести активный образ жизни даже после того, как на них ложится священное бремя материнства. Они составляют такой разительный контраст с актрисами, которые, родив ребенка, созывают пресс-конференцию и заявляют, что слава и деньги больше не имеют для них значения. Актриса (вставьте сюда имя любой горячей номинантки на «Оскар») теперь трезво смотрит на жизнь, говорит она журналу «Хеллоу», и все, что для нее теперь имеет значение, это… (вставьте глупое цветочное имя новорожденной дочери).

Я люблю награждение «золотыми грушами», Пози всегда их получает. Пози — старательная и исполнительная маленькая девочка, и кажется, она действительно нравится Анушке.

Сын Джейка Макгуайера, Ноа, получил «золотую грушу» за то, что «правильно держит карандаш во время уроков письма», и мы все похлопали. Предполагается, что родители будут поощрять все, что говорит или делает ребенок, иначе небо рухнет. Думаю, все начинается с приучения к туалету. В конце концов, мы все поздравляем ребенка, когда он учится пользоваться горшком, и этим показываем детям, что любое незначительное или неосознанное достижение на самом деле большая победа. Нам приходится придерживаться этой тактики, пока ребенку не исполнится двадцать.

Шафран, лучшая подруга Пози, получила «золотую грушу» за «чудесный изобретательный костюм на День книг». Мое сердце немного дрогнуло. Шафран пришла в костюме умпа-лумпы[51], в милой юбочке из травы и с рисунками по всему телу, выполненными профессионалами.

Не моя вина, что Пози пришла в школьной форме. Не знаю, как родители должны помнить о Дне книг, когда детям нужно прийти в костюмах любимых литературных героев, если столько дел?

Потом дела пошли еще хуже. Намного хуже.

— Шафран не только пришла в самом оригинальном костюме, но и спела песенку, правда, Шафран? — промурлыкала Анушка. — Ты споешь свою песенку для всех?

Шафран встала и вышла на сцену с уверенным видом Чечилии Бартоли[52], поражающей своей колоратурой публику в «Ковент-Гарден».

— Умпа-лумпа думпади-ду, — защебетала Шафран.

На глаза ее матери навернулись слезы гордости. К моему раздражению, я почувствовала, что у меня тоже повлажнели глаза. Я заметила, что беременность что-то делает с глазными протоками и голосовыми связками, и ты становишься способной заплакать или закричать при первой же провокации.

Взрослые в комнате начали кивать головами и постукивать ногами, чтобы показать, что музыка трогает даже их сердца, мягкие и нежные, скрытые за обыденной внешностью.

— Умпа-лумпа думпада-ди…

— Потрясающе, Шафран! Похлопаем.

И мы похлопали. Шафран села на место, слегка разочарованная, что ее не попросили повторить.

Потом Чарли, средний сын Маргариты, получил «золотую грушу» за «усердие в правописании», и Маргарита натянуто улыбнулась. Молтоны очень амбициозны в отношении своих сыновей, Патрик хочет, чтобы они поступили в Итон, но у всех них есть те или иные проблемы с учебой, из-за чего к мальчикам после школы каждый день приходят высокооплачиваемые частные преподаватели.

А потом в конце концов прозвучало имя Пози. Мы все испытывали нетерпение, но было бы нехорошо уйти, не дождавшись конца.

— Пози Флеминг, — проворковала Анушка.

Пози вскочила и встала рядом с учительницей, которая наклонилась, аккуратно прикрепляя «грушу» к курточке ребенка и позволяя нам в очередной раз полюбоваться ее грудью.

Пози порозовела от возбуждения, и, сознаюсь, у меня тоже слегка участилось дыхание. Я не могла вздохнуть, пока Анушка читала по листку.

— «За то, что помогла убрать мусор за первоклассниками», — сказала она. — Молодец, Пози.

Последовала короткая ошеломленная пауза. На меня никто не смотрел. Мы все похлопали, и я поцеловала дочь.

— Молодец, моя родная, — сказала я. Она храбро кивнула.

Мы начали расходиться. Маргарита осталась, чтобы поговорить с Анушкой, так же как и несколько папаш. Анушка настолько прекрасна, что не только мамы становятся в очередь, чтобы обсудить с ней моторику своих шестилетних детей, но и папы тоже.

После собрания все остальные мамы направились на пилатес, на йогу с ковриками под мышкой, к личным тренерам или в парикмахерскую, но мне нужно было выгулять Калипсо, которая терпеливо ждала у секретаря, а потом отправиться домой и работать в одиночестве, как и несколько следующих дней, пока Ральф в Кыргызстане. Я обнаружила, что гораздо легче сказать, что муж уехал в «Стан», как будто бы где-то в бывшей советской республике существовал эквивалент «Хэмпстона».

Когда меня спрашивают о работе Ральфа в нефтегазовой отрасли, у людей на лице написана паника, что я могу начать действительно им рассказывать.

По дороге домой я обнаружила, что напеваю песенку умпа-лумпы и не чувствую жалости к себе, как могла бы.