А связь между корейцами и полномочным членом МОК Эдуардом Лайонсом осуществлял бывший сотрудник южнокорейских спецслужб, а ныне «свободный художник», наемник и кондотьер Кай Чун Бань. На нем же лежала ответственность за урегулирование и практическую зачистку всякого рода шероховатостей, если таковые возникнут.

Они возникли. Все пошло не совсем так, как было задумано. Во всяком случае, руководство южнокорейской фирмы, производящей оборудование для навигации и связи, было недовольно некоторыми деталями. Кай Чун Бань был послан к месту, где развивались события, чтобы привести все в норму, зачистить хвосты.

Но снова гладко не получилось! Чтобы надежно упрятать концы в воду, корейцу требовалось снять с борта затонувшей «Кассиопеи» кое-какие предметы. Он как раз и занимался этим делом, но тут неожиданно появился нежелательный свидетель – русский водолаз. И сверху – его напарник на катере. Что было делать в такой ситуации Кай Чун Баню? Естественно, первой его мыслью было уничтожить свидетеля. Но тут нашла коса на камень! Тот проявил недюжинное упорство, сам перешел в контратаку…

Пришлось корейцу экстренно сматываться. У нежданно свалившегося ему на голову русского был перевес: подводный пистолет. К тому же Кай Чун Бань сразу понял, что столкнулся с профессионалом подводных битв. Будь русский аквалангист зеленым новичком, любителем, кореец живо бы его в бараний рог скрутил!

И Кай Чун Бань удрал, да в такой спешке, что не только один из предметов, за которыми нырял к «Кассиопее», но и свой гидроцикл на дне оставил.

Ничего страшного: опытный вояка, столкнувшись с врагом, который ему непонятен, о котором мало что известно, не посчитает позорным отступить. Он поспешит уйти из-под удара, с тем чтобы прийти в себя, оценить ситуацию и выработать разумный план действий. Именно так вел себя кумир корейца Юй Фэй – китайский военачальник, который шестьсот лет тому назад воевал с чжурчженями. Очень удачно воевал, за что был тайно удавлен по приказу императора…

Однако уже в те секунды, когда Кай Чун Бань удирал от русского, ему в голову пришла хитрая мысль, которая обращала ситуацию к благу. Окончательно мысль оформилась, когда кореец обнаружил дротик, застрявший в его ласте.

Очень редко некая политическая акция – равно как и разведывательная операция – бывает рассчитана на стопроцентный успех. Истинное искусство опытного политика – и разведчика! – заключается в умении поворачивать самую неблагоприятную ситуацию если не во благо, то уж и не во вред себе. Кай Чун Бань обладал изрядным и весьма специфическим опытом!

Так чуть ли не лучше получалось, во всяком случае заказ своих сегодняшних хозяев и нанимателей Кай Чун Бань выполнял. Едва ли МОК проигнорирует случившееся. Особенно если грамотно подать! Ведь российская поисково-спасательная экспедиция прибыла под эгидой НОК России, а напал на корейца дайвер-аквалангист из этой экспедиции. Дротик-то в наличии имеется с российской маркировкой? Дырка в ласте от этого дротика имеется?

Так что все оборачивалось против Полундры.

Конечно, если бы Сергей Павлов дал свои показания, то получилась бы патовая ситуация: его слова против слов Кай Чун Баня. Кореец это превосходно понимал. Но не верилось Кай Чун Баню в то, что русский сможет выжить. Хотя на самотек этот аспект проблемы Кай Чун Бань пускать не собирался. Имелось у него намерение твердо убедиться в том, что русский погиб. Вот тогда на него можно без опаски навешать всех собак: с того света не оправдаешься.

Близость смерти обычно здорово прочищает мозги. При том непременном условии, что смерти удалось избежать, мозги имеются в наличии и не отшиблены начисто животным ужасом.

Так что всего каких-то пять минут потребовалось Зарнову, чтобы осознать: ничего ему не мерещится, это впрямь Сережа Павлов, с которым они когда-то вместе тянули учебную лямку в одной курсантской роте, в Высшем военно-морском училище имени Фрунзе.

– Ни фигушеньки себе встреча! Н-ну и вовремя же ты появился! – нервно посмеиваясь, сказал Зарнов. – Видал, в какой теплой компании я оказался? Знаешь, есть такая рыбацкая байка. Закинул мужик удочку, а клева нет как нет. Решил он наживку проверить. Дерг за леску, вытащил поплавок и крючок из воды. А червяк с крючка ему и говорит: «Ты, мужик, что творишь? Совсем обалдел или как? Меня ж чуть не сожрали!» Очень хорошо я этого червяка теперь понимаю. Значит, тебя послали нас спасать?

С чувством юмора у Сергея Зарнова все оставалось по-прежнему в полном порядке. Такой уж он был человек, что не мог не похохмить в любой ситуации.

– Не только меня. Но об этом позже. Теперь спасать надо нас троих, я тоже попал в историю… С географией. Точнее, сами спасаться станем. Может дело так обернуться, что, кроме нас самих, помочь нам будет некому.

– И все же это что-то немыслимое! – возбужденно воскликнул Зарнов. – Как что?! То, что тебя вынесло практически туда же, куда и нас с Санычем! Удивительно, право… Это какая ж малая вероятность! А уж чтобы прямо на меня, да в такой пиковый момент…

Полундра пожал плечами:

– Не такая уж маленькая. Я экономил горючее, позволил течению нести гидроцикл. Движок-то я включил, когда был уже у самого берега. Когда увидел, что сейчас кого-то могут слопать. А дрейфовал я от того самого места, где ваша «Кассиопея» булькнула. Вот меня и вынесло примерно туда же, куда и вас. А что вовремя наткнулся прямо на тебя… Знаешь, тезка, случаи бывают и счастливые. Считай, что тебе улыбнулась судьба. Ну да и мне тоже. У меня с этой дамой особенные отношения…

Все верно. Опытные, много повидавшие и пережившие люди сходятся в том, что случаем управляют некие таинственные, непостижимые для человека законы. Случай может стать злейшим врагом, который ломает и опрокидывает любые планы и расчеты, а может – лучшим помощником, спасителем. Об этом превосходно знают те, чья работа связана с постоянным риском: моряки, летчики, пограничники, пожарные, сыщики…

К Полундре фортуна относилась по большей части благосклонно. Это, кстати, стало одной из главных причин того, что Петр Николаевич Сорокин, когда пришла пора решать, кого из «морских дьяволов» послать в поисково-спасательную экспедицию, остановил свой выбор именно на Сергее Павлове. Право, недаром такой умный и опытный человек, как адмирал Сорокин, пребывал в твердой уверенности: удачливость, фактор везучести – это такая же реальность, как рост, вес, сила мышц, быстрота реакции…

Полундра внимательно оглядел Зарнова. Выглядел его тезка неважно, однако держался бодро. Или очень старался создать такое впечатление. Североморец не впервые видел человека, чудом выкарабкавшегося из смертельно опасной передряги. Полундра сам в таких переделках частенько бывал. Сейчас у Зарнова проявлялся постстрессовый синдром, сильное возбуждение. Такое всегда бывает, когда человек вырывается из объятий старухи с косой. Один из признаков этого синдрома – повышенная болтливость, словно человек слегка перебрал спиртного.

– Откуда у тебя гидроцикл? Где остальные спасатели? В какие неприятности угодил ты? – Зарнов буквально засыпал Полундру вопросами. И в то же время он порывался в подробностях рассказать Павлову обо всем, что приключилось с ним и Муличенко, но рассказ выходил слишком сумбурным. Яхтсмен порывисто жестикулировал, чуть ли не кричал. Эмоции Зарнова перехлестывали через край. Он настолько возбудился и увлекся, что даже попытался изобразить подбитого им тюленя-крабоеда. Послестрессовый синдром, что поделаешь…