– К сожалению, у меня завтра… нет, уже сегодня самолет в одиннадцать утра.

– Ты что – сумасшедший? К чему такая спешка?

Шарль вздохнул.

– Мне просто второго утром надо быть на работе. Лучше выспаться в Нью-Йорке, чем в самолете.

– Ну хорошо. Тогда – лети! – И она попыталась развернуться.

Но он, казалось, ее не слушал, только крепко держал в руках.

– Жозе, наконец-то – твои косички. – Он пропускал между пальцами ее волосы. – Я так их люблю!

Она подняла на него глаза. Несколько минут они смотрели друг на друга, Шарль гладил ее косички, потом начал нежно целовать глаза, щеки, шею, губы… Жозе не помнила, что именно она сделала минуту спустя, когда совсем с другим настроением жадно прильнула к нему, и их закружило в новогоднем вихре огней. Наверное, их увлеченность привлекла всеобщее внимание, потому что вокруг быстро собрались люди, стали водить хоровод и прихлопывать в ладоши в такт звучащей музыке, что-то напевая и выкрикивая им.

…Жозе казалось, что по ее спине бегает тысяча мурашек и она покрывается холодным потом… Ей было все равно, что люди вокруг зааплодировали и что-то закричали, когда они перестали целоваться, и кто-то выразительно показал на часы. Ее голос стал, как тогда, после танца у Агнесс: низким и очень мягким, голосом счастливой женщины:

– Знаешь, это опасный праздник. Есть такая примета…

– С кем встретишь Новый год…

– С тем его и проведешь.

– Вот именно. – Он снова прикоснулся к ее губам. – …Жозе, для меня не имеет значения ничего. Мне хорошо сейчас и здесь. Я абсолютно свободен. Я абсолютно твой.

Ночь заканчивалась. На востоке розовело небо.

Агнесс уже целый час с застывшим лицом смотрела на них, сидя на лавочке в сквере. Вокруг нее валялось с десяток окурков.

Им просто не было места в этом городе. Им просто некуда было пойти. Жозе не хотела вести Шарля к мадам Лоик. Та слишком любопытна, начнет задавать много глупых вопросов, испортит все. До самолета – четыре часа. Разве они могут что-то решить?.. Им нужна вся ночь, весь год, вся жизнь! Чтобы насладиться друг другом…

Шарль отвел Жозе домой, дипломатично предложив полететь с ним в Штаты. Она только рассмеялась:

– С таким же успехом я могу предложить тебе остаться здесь навсегда. У меня тоже – работа. И вообще.

– «И вообще» – это серьезный аргумент… Ах, да, чуть не забыл! – Шарль достал из кармана визитку, исписанную какими-то дополнительными телефонами.

– Зачем так много?

– Чтобы не потеряться. Все мои телефоны в двух странах. Звони, если будет скучно.

– Если будет скучно? – У нее вытянулось лицо.

– Конечно! Мы же друзья.

– Позвоню. Всего хорошего, Шарль. – Она пошла к двери.

– Жозе!

– Я очень устала!

– Жозе, мы кое-что забыли! – Он нагнал ее, схватил на руки и, приподняв от пола, поцеловал, обжигая горячим дыханием. – Мы скоро увидимся, не обижайся. Я буду здесь через две недели. Если ты не прилетишь ко мне раньше!

– Шарль, я тебя не понимаю. Я не понимаю, что ты от меня хочешь!!!

– Всего лишь тебя… Ты забыла дать мне свою ответную визитку. – Он почти смеялся.

– Возьми у Агнесс! – крикнула она уже через двери подъезда.

Шарль действительно поехал к Агнесс, чтобы забрать свои вещи, которые с Рождества так и лежали у нее, и чтобы, забрав их, больше уже не встречаться в Нью-Йорке никогда. Конечно, они понимали, что судьба их еще сведет, если Шарль и Жозе будут вместе. Но сейчас им обоим не хотелось об этом думать. Шарль чувствовал себя слишком виноватым, а Агнесс – слишком рассерженной.

– Еще раз прости, Агнесс, – сказал он ей перед дверью. – Но из нашего союза ничего не вышло бы все равно. Ты и сама это видела еще в Нью-Йорке.

Ей захотелось огреть его чем-нибудь тяжелым. И любимую подругу – тоже!

– Знаешь что, Шарль? Возьми-ка на дорогу вот это! – Она протянула ему комиксы Жозе.

– Что это? Нет, это не мой жанр… Постой, постой. «Дорогой Агнесс…» Это что? Её комиксы?

– Угу. Угу. – Агнесс со злорадством кивала. – Её. Она просила это тебе не показывать.

– Не показывать?

– Да. Но тебе будет очень интересно, дорогой Шарль. Всего хорошего!

…Когда он открыл в самолете первую страницу, лицо его изменилось: это же… Да это же про них! Шарль стал медленно листать журнал, прочитывая знакомые фразы, которые он говорил, узнавая других героев: Себастьяна, Жака, Люсиль… Он становился бледней с каждым разворотом, по мере того, как текло время полета, а действие приближалось к кульминации. Потом он резко захлопнул картинки. Он боялся читать дальше. Он смотрел перед собой остановившимся взором и начинал понимать, какой он был глупец!

– Так вот о чем ты думала все это время, – пробормотал он, вытирая неожиданно выступивший пот. – Ты любила меня и боялась, что я об этом узнаю.

Он вдруг вспомнил ее слова: «А весь ноябрь я рисовала. Представляешь, я не могла остановиться: я рисовала везде: дома, у Пьера в павильоне, на работе, в транспорте… Это мой именной выпуск. Нет, показать его я не могу. Потом… Как-нибудь потом…».

Она любила его и ждала, что он признается ей в том же самом. Вместо этого он свалял дурака, наделал глупостей перед расставанием. Надо обязательно позвонить ей сразу же, как только сядет самолет, и сказать ей… Шарль в ужасе вспомнил о том, что так и не взял у нее телефона. Неужели действительно придется спрашивать у Агнесс? Как некрасиво! Ну хорошо, он и на это готов пойти, лишь бы не потерять ее, лишь бы попросить прощения. Да, он так и скажет:

– Жозе, прости меня, я должен был сразу сказать, что люблю тебя. С самого первого дня! С самого первого листочка твоих комиксов.

Шарль посмотрел последнюю страницу обложки, на ней были написаны выходные данные. Е-мейл Жозе Делор… Замечательно! Это – то, что надо.

Он уже знал, о чем напишет ей. А когда они встретятся, он расскажет про Самую Красивую Девочку, которую он никогда не видел и всю жизнь боялся полюбить. Теперь он точно знал, кто эта девочка.

– Итак, мадемуазель, – торжественно произнес Льюис. – Ты теперь – наша гордость.

– Я и так была ваша гордость.

– Я с радостью сообщаю вам, – он обвел глазами широкий круг подчиненных, что послезавтра у меня самолет в Сиэтл, где я получил новую работу.

– Что же вы все туда разбегаетесь-то!

– В Сиэтл?

– В Штаты!

– Там хорошо платят. Так вот. Я хочу представить вам человека, который рад будет… Я повторяю, Жозе, РАД будет занять мою должность.