– Наивным… вы меня смешите. Знаете ли, господин Гордон, что в этот самый момент я нахожусь в Йоханнесбурге?

– Вы в ЮАР?

Стивен прикусил язык, злясь на себя, что не смог скрыть потрясение от этой новости. Он попытался исправить неудачу, прибегнув к откровенности. Безусловно, к ограниченной…

– Аксель, я хотел бы начать с чистого листа.

– Не уверен, что я вас понимаю, Стивен.

– Если бы у вас были на руках все сведения, то вы бы знали, что, откровенно говоря, не время играть в туриста-любителя доисторического периода. Особенно не советую вам это делать в Южной Африке.

– Что вы предлагаете? Сделку?

– Да. В обмен на мою информацию вы обеспечите полное сотрудничество.

– «Полное сотрудничество»? Гордон, перестаньте говорить загадками.

– Вирус преодолел границу человеческого рода. Был заражен один мужчина. Как вам это?

Новость произвела эффект. Стояла мертвая тишина. И, наконец, изменившимся и неузнаваемым голосом был произнесен вопрос:

– Заражен человек?

– Мы знали, что существовал риск мутации вируса, но думали, что сможем вовремя его пресечь. Однако недавно мы узнали, что штамм вируса развился в одном из людей.

– И… на что он похож?

– Черты его лица как у человека. Но такое лицо принадлежало представителю человеческой расы, жившему несколько сотен тысяч лет назад.

– Его обнаружила Анна Монье?

– Именно она поставила диагноз.

– И… – журналист не находил слов, – …где он живет?

– Я не могу вам это сказать.

– Насколько он регрессировал?

Стивен вышел из бара и направился к офису ЕЦПКЗ.

– По его состоянию невозможно сказать точно, – решил уклониться Гордон.

– Он заразный?

– Мы проводим тесты, чтобы это выяснить.

Это была полуложь, поскольку на самом деле результаты были получены. Образцы крови Виллемса были отправлены в берлинский институт Роберта Коха, а именно в лабораторию четвертого уровня. Нельзя было допустить, чтобы Кэти Крабб сама занималась вопросом такого опасного болезнетворного возбудителя. Взявшись за человека, вирус Крюгера с шумом ворвался в мир великих бедствий, наряду с вирусами Эбола и Марбург[23].

В крови охранника биологи обнаружили значительную концентрацию вирусных частиц. Выводы не оставляли никаких сомнений: человеческий штамм вируса Крюгера передавался через кровь. Загадкой еще оставался вопрос о возможности перехода вируса от одного субъекта к другому. С этой точки зрения особенно интересным был случай с птичьим гриппом: вирус убивал практически всех зараженных людей, но переносился исключительно от птиц человеку, а не от человека к человеку. Была ли у вируса Крюгера такая же модель передачи? На данном этапе осведомленности было преждевременно произносить это вслух. А пока лучше всего было проявлять крайнюю осторожность.

– Куда поместили больного? – снова принялся спрашивать Кассар.

Стивен ненадолго замялся. Теперь, когда он запустил бомбу, надо было продолжать доверять журналисту. В некотором роде Гордон чувствовал себя обязанным журналисту, возможно, и Кассар в равной степени выполнит свои обещания.

– Я перешлю вам его полное досье, а также фотографии. Но при одном условии…

– Что я придержу новость до тех пор, пока вы не справитесь, я правильно понимаю?

– Вы все поняли. Весть облетит мир, и от нашей степени готовности будет зависеть способность избежать паники. Это абсолютно новый вирус. Мои люди и врачи, занимающиеся больным, должны работать в спокойных условиях. Прежде чем официально что бы там ни было обнародовать, мы обязаны выстроить стратегию. Могу ли я на вас рассчитывать? Да или нет?

Кассар выдержал паузу. Когда он заговорил, то его тон был холодным и решительным:

– Моя статья должна появиться завтра. Я могу ее перенести на три дня, но у меня тоже есть два требования. Первое: само собой разумеется, что я продолжаю собственное расследование автономно. Второе: вы должны гарантировать, что на сегодняшний день этот человек является единственной жертвой.

– Даю вам слово.

– Я бы хотел получить это досье сегодня вечером.

– Считайте, оно у вас. Через несколько минут у меня начнется совещание, – уточнил Стивен. – Как только оно закончится, я вам его пришлю.

Тем временем главный офицер авиабазы Нумеа, столицы Новой Каледонии, вышедший на дежурство, как обычно, внимательно изучал данные, полученные со спутника. Неожиданно его внимание привлекла одна деталь: в ледяных морях Южного полушария двигалось, словно пьяное, одно китобойное судно, «Юсин Мару 2». Вместо того чтобы находиться в Антарктике вместе с остальными кораблями своей флотилии, оно недавно развернулось и, казалось, ходило по кругу.

Сделав запрос, офицер узнал, что судно ранее сообщало о проблеме. 12 августа французский океанографический корабль, пересекавший данный сектор, получил от капитана китобойного судна сообщение о том, что неизвестное морское млекопитающее напало на его людей и несерьезно ранило одного из них. Однако вот что было тревожно: несмотря на непрекращающиеся звонки на это судно на протяжении нескольких дней с флагманского корабля и других рыболовных судов, в ответ была полнейшая тишина. Реакция префекта не заставила себя ждать. Из авиабазы Нумеа вылетел вертолет, на борту которого было восемь солдат и два врача. Он взял курс прямо на восток по направлению к «Юсин-Мару 2».

Военные задавались вопросом, не скосила ли экипаж корабля ультразаразная болезнь, что объяснило бы тот факт, что с ними невозможно было связаться. Другая гипотеза была менее мрачной и менее убедительной: нападение экологического отряда. Однако капитан Форджес, задачей которого было перехватить корабль, в это совсем не верил, поскольку конфликты между китобойными судами и защитниками природы происходили, как правило, южнее, ближе к Антарктике.

Вертолет разрезал неподвижный воздух. Внизу маслянистое море отражало ослепительные вспышки солнца. Защищаясь от лучей, пилот опустил забрало и разглядел на горизонте силуэт корабля. Он тут же оповестил капитана и сделал длинную петлю, чтобы можно было прочесть на корпусе название. Это был «Юсин Мару 2». Его палуба пустовала, в рубке управления, казалось, тоже никого не было.

Группа захвата приготовилась. Напряжение накалилось. Врачи пойдут после двух военных отрядов с третьей и четвертой группой. Если первая гипотеза была верной, оставалось мало надежды обнаружить уцелевших.

– Так, хорошо, мой капитан, я могу вас опустить.

Вертолет стабилизировался на уровне гарпуна китобойного судна. Военные выпрыгивали парами по команде. На спуск требовалось всего несколько секунд. Опустившись на колени, группа сконцентрировалась на палубе, прежде чем перейти на лестницу, которая вела на ют[24]. Форджес первым проник в кают-компанию, держа на взводе пистолет-автомат. Животный запах застал их врасплох. Командир предположил, что это могло быть брошенное мясо кита или, что было более вероятным, разлагающийся труп. Эта жуткая мысль обострила его внимание. За двадцать лет службы в армии смерть, какой бы образ она не принимала, больше его не пугала.