– Но зачем же тебе ездить, Сережа? Дай мне машину, ясама все куплю.

– Ты не понимаешь. – Он улыбнулся ей терпеливой имягкой улыбкой. – Тяжести тебе носить нельзя, ты после аварии еще неоправилась. Значит, сумки и коробки за тобой будет носить шофер. А это уже негодится. Наша партия будет бороться с привилегиями, в рамках разумного,конечно, но тем не менее я как один из ее лидеров не должен допускать, чтобышофер на глазах у всех таскал для меня продукты. Мы должны с тобой поехать намоей машине и привезти все сами.

– Хорошо. – Она недоуменно пожала плечами. –Тебе виднее, как лучше сделать.

Полдня в субботу они потратили на поездки по магазинам иоптовым рынкам, загрузив продуктами вместительный багажник личной «Волги»Березина. Их узнавали, им вслед оборачивались, и Сергей Николаевич был от душирад, видя себя как бы со стороны: рослый, стройный, моложавый, в короткой,хорошо сшитой куртке, в джинсах, подчеркивающих мускулистые длинные ноги, безголовного убора, смеющийся или весело болтающий с женой и без малейшегонапряжения несущий ящики, коробки, пакеты, сумки. И рядом с ним – Ирина, тоже вкуртке и джинсах (а как же иначе, ведь не на прием приехали, а в магазин запродуктами), длинные русые волосы скрыты ярко-красной вязаной шапочкой, вокругшеи обмотан такой же ярко-красный длинный шарф. Он понимал, что каждый, ктоузнал его сегодня, обязательно начнет об этом рассказывать, и нужно приложитьмаксимум усилий к тому, чтобы извлечь из этого пользу. Он шел мимо прилавков иостанавливался только возле тех продавцов, на лицах которых замечал проблескузнавания. Зато он мог быть уверен, что сегодня же вечером друзья и знакомыеэтих продавцов узнают, какой славный мужик этот Березин, как он любит свою женуи заботится о ее здоровье, особенно после больницы, не разрешает ей покупатьто, что запретил есть врач, даже если сам Березин ужасно этот продукт любит, ноготов отказаться от него, чтобы не провоцировать Ирину. Березин сам таскаеткоробки с продуктами, мальчиков на побегушках у него нет, а жене он непозволяет тяжести поднимать. Да-да, сам таскает, ну и что, что тяжелые, онздоровый, как молодой лось, ноги длинные, плечи широкие. Березин ездит насобственной «Волге», ну что ты, какой там «Мерседес», обыкновенная «Волга»,видно, не ворует, живет честно, но и не пентюх бездарный, иначе бы вообще натрамвае ездил, а так все-таки на «Волгу» заработать сумел.

Вернувшись домой, они пообедали, и вдруг оказалось, что имнечем заняться. До этого они ни разу не проводили выходной день дома вдвоем.Когда Сергей с утра уезжал на работу, все было понятно: она готовит еду изанимается сама собой, вечером он ужинает и смотрит телевизор, иногдаразговаривает по телефону, она убирает после ужина, смотрит маленькийчерно-белый телевизор на кухне, потому что ей интереснее художественные фильмы,а не политика, как ему. Потом они расходятся по своим спальням. А сегодня, всубботу, придумав, чем занять первую половину дня и успешно осуществив свойзамысел, они совершенно не знали, что делать со второй половиной. Разговариватьбыло не о чем, домашние дела Ирина все переделала на неделе, по телевизору овыборах не говорилось ни слова, так что смотреть и обсуждать было нечего.Молчание и безделье становились все более тягостными, а проживший в браке почтидвадцать лет Сергей Николаевич очень хорошо знал, что такое пустое молчание –самая благодатная почва для скандала.

– Ириша, надо бы съездить к родителям, – осторожноначал он. – Кто знает, что нам завтрашний день принесет. Если мы победим,то потом начнется суматоха, будет очень много дел, я буду постоянно занят и ужедолго не смогу к ним выбраться.

– Конечно, Сережа, – кивнула она. – А мне обязательноехать?

– Ну что ты, – успокоил ее Березин, – все жезнают, что ты еще не очень здорова, так что никаких обид. Старики были бы радытебя видеть, но если ты не хочешь ехать – оставайся дома.

– Не то чтобы не хочу… – Она помолчала. – Но ябоюсь.

– Конечно, конечно, – закивал он. – Я всепонимаю. Ты не рассердишься, что я в субботу оставляю тебя одну? Я постараюсьнедолго, часам к девяти вернусь.

Родители Березина жили в Подмосковье, и визит к ним занялдостаточно времени, чтобы убить остаток дня, не рискуя испортить атмосферудома. Он вернулся, как и обещал, сразу после девяти. Закрывая машину, он поднялглаза и с ужасом увидел, что в окнах его квартиры нет света. Что моглослучиться? Ирина куда-то ушла? Куда? Зачем? К своим старым приятелям? Господи,этого только не хватало! Или привела кого-то и…

Холодея от дурных предчувствий, Березин ворвался в квартиру.Ирина сидела на кухне и читала при свете бра, висящего прямо над столом.Верхний свет был погашен во всей квартире, а плотные цветастые шторы, висящиена кухне, не пропускали наружу неяркого света лампочки, поэтому с улицы окнопоказалось Березину совсем темным.

– Господи, Ира, – задыхаясь, сказал он, – мнепоказалось, что тебя нет дома. Я так испугался.

– Ну куда же я денусь, – спокойно улыбнулась она. –Раздевайся. Чайник поставить? Я ватрушки сделала с творогом, очень вкусные.

– Ватрушки? Это замечательно! Это великолепно! –Березин почти кричал. – Я буду ватрушки, я буду салат, который мы ели наобед, и даже грибной суп, если он остался.

– Сейчас все подам. – Ирина закрыла книжку ивстала. – Разве тебя мама не покормила? Почему ты такой голодный? И почемуты так нервничаешь? Что-нибудь случилось?

Сергей Николаевич вернулся на кухню из прихожей, облокотилсяна косяк и закрыл глаза. Лицо его было необычно бледным.

– Я так испугался, Ира, ты даже представить себе неможешь. Я подумал, ты ушла. Пошла к своим старым друзьям, и тогда все пойдетпрахом, потому что ты можешь попасть в неприятность, а тебя теперь каждый ментузнает в лицо. Или, что еще хуже, совсем ушла, обиделась на меня за что-то иушла. Но это не главное, Ира, это все ерунда. Главное, когда я тебя увидел,когда я понял, что ты никуда не ушла, что ты здесь, что ты по-прежнему вместесо мной, я так обрадовался, что мне самому стало страшно. Ирочка, милая, яникак не ограничиваю твою свободу, я имею в виду, что у нас не крепостноеправо, и если тебе в какой-то момент не захочется больше жить со мной, тывольна уйти. Но я прошу тебя только об одном, я умоляю тебя, не делай ничегонеожиданно, не бей из засады, не стреляй в спину. Ладно? Очень многое для меняпоставлено на карту, но я совершенно не собираюсь ради этого калечить твоюжизнь. Не захочешь жить со мной – не надо, не мучай себя, но скажи мне об этом,чтобы я мог как-то сгладить ситуацию, принять какие-то меры. Только не уходивнезапно, без предупреждения, потому что я начну искать тебя через милицию, ябуду думать, что с тобой случилась беда, я всех подниму на ноги, а в результатетебя найдут пьяную и с молодым любовником, и все мы будем выглядеть по-дурацки.Если тебе станет тяжело со мной, я смогу отправить тебя, например, за границу ивсем говорить, что ты поехала получать образование, или работать по контракту,или долечиваться, потому что после автокатастрофы у тебя начались осложнения создоровьем. Я сделаю все так, как тебе удобно, ты не будешь жить со мной, нопрошу тебя, Ира, я очень тебя прошу, не делай ничего внезапного и неожиданного.Я должен быть твердо уверен, что ты меня не подведешь ни при какихобстоятельствах, что я могу тебе доверять и на тебя положиться.