— Так он же умер.

— Умер, да не умер, — загадочно произнес Спиридоныч. Снова опрокинул в себя стопку, огляделся по сторонам, будто убеждаясь, что никто их не подслушивает, а потом наклонился к Саше и прошептал: — Ходит он по ночам.

— Как… ходит? — изобразил испуг Саша.

Впрочем, не так уж и изобразил. Саша никогда не считал себя отъявленным скептиком. Не то чтобы верил в потусторонние силы, скорее, раньше даже не задумывался, верит или нет. Но после того, как познакомился с Никитой Кремневым, задумался. И понял, что кое во что все-таки верит. А еще этот призрак Андреевой, который бродил по ночам в квартире Леры. Сам Саша не видел, но рассказам коллег доверял.

— А вот так, — уже громче сказал Спиридоныч. Его заметно развезло, хотя коньяка он выпил не так чтобы и много по меркам пьющего человека. Видимо, алкоголь упал на благодатную почву и стал не первым сегодня. — Каждую ночь бродит теперь черная фигура между могилами, стонет и воет. Я один раз видел, больше из сторожки ни ногой, как стемнеет. А дружки его и днем не суются. Страшно всем. Не к добру это, когда покойники ходят. И ты ночью на кладбище не ходи. Если некуда пойти, то оставайся у меня на эту ночь, а завтра ищи себе прибежище, да подальше отсюда.

Отказаться от такого щедрого предложения Саша не смог и на ночь остался в сторожке. Спать не собирался, но лег на сдвинутые ящики, на которые Спиридоныч побросал старое тряпье вместо матраса, накрылся предложенным байковым одеялом, заставшим еще смерть Брежнева, и сделал вид, что уснул.

Сторож тоже лег быстро. Вышел на улицу, вернулся спустя минуту, подбросил в буржуйку дров и скрылся за ширмой. Через несколько минут оттуда уже доносился молодецкий храп, но Саша все равно выждал для верности с полчаса. И только когда время приблизилось к полуночи, осторожно выбрался из-под одеяла и вышел на улицу.

В лицо сразу ударил мороз. Здесь, вдали от домов и заводов, в отсутствие автомобилей и людей, было гораздо холоднее. Саша поежился, с тоской вспоминая теплый пуховик, оставшийся дома, и отошел на несколько метров от сторожки, затерявшись среди крестов и деревьев. Луна светила достаточно ярко, чтобы он видел дорожки, и потому заблудиться не боялся. Вытащил из-за пазухи телефон, быстро набросал Лосеву смс. В стареньком аппарате не было возможности установить мессенджер, пришлось общаться таким вот древним, как то байковое одеяло, методом. Брать с собой айфон Саша не рискнул, чтобы не вызвать лишних вопросов, если вдруг кто-то увидит, но и совсем без связи оставаться было нельзя. А простенький кнопочный телефон он всегда сможет объяснить, случись что.

Лосев перезвонил быстро, очевидно, тоже еще не спал.

— Ну что там у тебя?

Саша пересказал ему разговор со Спиридонычем.

— Ходит, говорит? — удивленно переспросил тот, услышав о призраке. — Ну ты сам убедись по возможности, так ли это. А то после бутылки коньяка и не такое привидится.

— А если реально ходит?

Лосев на мгновение задумался.

— Сфоткай! Будешь одним из тех героев, кто смог запечатлеть призрак. А если серьезно, то постарайся проследить. Вдруг это просто один из бездомных.

— Сторож говорит, что бездомные сюда под страхом смерти не придут, особенно ночью.

— Но, выбирая между призраком и отчаянным бездомным, я все равно выберу второе.

— Не веришь в призраков? — удивился Саша. — А как же рассказы Ника и девчонок?

Лосев немного помолчал, очевидно, взвешивая каждое слово. И Саша его понимал: знакомы они без году неделю, а Никиту он знает много лет. Уже думал, что и не скажет того, что крутится на языке, но все-таки Лосев ответил:

— Ник, конечно, экстрасенс, но я бы не верил всему, что он говорит, на сто процентов. Знаешь, когда человек, к примеру, верит в Бога, он все списывает на Божий Промысл. Даже то, что объясняется совершенно другими, гораздо более приземленными вещами. А Ник верит в потустороннее и потому все склонен объяснять с такой позиции. Ну а Лера с Яной просто перепугались. Двум барышням еще и не такое привидится.

Саша хотел возразить, что Яна еще ладно, а вот Лера точно не производит впечатление мнительной особы, но промолчал. Леру он тоже знает без году неделю, а первое впечатление порой бывает очень обманчивым. Пообещав как можно тщательнее выследить предполагаемого покойничка, если тот появится, Саша повесил трубку и спрятал телефон в недрах объемной куртки.

На кладбище стало как будто еще холоднее. Может, дело было в набежавших тучках, обещавших снег и порой скрывающих за собой огрызок луны, а может, в тревожном предчувствии. Когда в призраков совсем не веришь, то и не боишься, а если допускаешь их существование, пугающий холодок так и бегает вдоль позвоночника. И страшно даже не потому, что призрак может что-то ему сделать, в это Саша как раз таки не верил. Что может сделать живому человеку из плоти и крови нечто нематериальное? Это бездомным страшно, потому что бездомные зачастую малообразованны, а ему-то чего бояться? Пугает просто перспектива встречи с неведомым.

Саша спрятал руки в карманы и медленно побрел по дорожке, прислушиваясь к окружающей тишине. А тишина была полная, и, если бы не его шаги и не его дыхание, казалось бы, что и вовсе ничего не нарушает могильного спокойствия. Луна путалась в голых ветках деревьев, тонкая ледяная корка под ногами хрустела, а изо рта вырывались белесоватые клубы пара.

Чужие шаги он услышал издалека. В этой тишине не было ничего удивительного, что любой звук, шедший вразрез с его шагами, сразу привлекал внимание. Саша остановился, а чужие шаги продолжали доноситься слева. Значит, не показалось. Медленно, стараясь не издать ни единого лишнего звука, Саша сошел с тропинки, прошел между двух могил и спрятался за массивным памятником.

Темную фигуру увидел издали. Мужчина шел медленно, шаркая по земле ногами. Саша как-то сразу решил, что это именно мужчина, хотя ни очертаний фигуры, ни тем более лица не видел. Мужчина был одет не по погоде. По крайней мере, фигура казалась слишком тонкой для зимней куртки, будто на прохожем надеты только брюки и свитер или вообще спортивный костюм.

Тем временем фигура приблизилась, и Саша почувствовал запах: отвратительный запах крови. Наверное, древние инстинкты, записанные на подкорке, поняли все раньше, потому что интуиция завопила: «Беги!», но Саша остался стоять на месте, только дышать перестал.

Мужчина на тропинке поравнялся с ним и то ли что-то услышал, то ли почувствовал, потому что остановился и прислушался. Саша уже видел, что это не человек. Может быть, был когда-то им, но больше не человек. И едва ли призрак, призраки не оставляют следов на тропинке, а он оставлял. То, что стояло сейчас на тропинке, было абсолютно черного цвета и состояло словно из одной материи. Ни куртки, ни штанов, будто голое черное тело. Но даже не это было самым страшным: грудная клетка была разорвана, ребра вывернуты наружу, и из отвратительной этой дыры что-то свисало. Что, Саша не видел. Не приглядывался.

Мужчина повернул голову, и Саша разглядел жуткие белки глаз — единственное светлое на этом черном пятне. Инстинкты перестали кричать: стало поздно. Любое движение теперь выдаст его, а агрессию существа Саша чувствовал на расстоянии.