Никита Андреевич кивнул, а вот Яна ничего не понимала. Как такое может быть? Как тело может сгореть, но при этом даже не тлеть. Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что она изо всех сил старалась себе этого не представлять.

— Будто… — Лера замолчала, подбирая слова. — Будто оно горит в другом месте, а здесь я вижу только проекцию.

Они дошли наконец до тяжелой металлической двери, и Яна не удержалась, остановилась. К сожалению, Никита Андреевич это заметил. Обернулся, внимательно вгляделся в ее лицо. Наверное, снова эмоции считывал. И то ли у него получилось, то ли все эмоции просто-напросто были написаны на ее лице, но он спросил:

— Яна, вы точно хотите на это смотреть?

Она кивнула. Постаралась уверенно, но получилось судорожно.

— Зрелище отвратительное, — добавила Лера, тоже глядя на нее.

«Нет, нет, я не буду на это смотреть!» — хотелось заорать ей. А вот упасть в грязь лицом перед старшими товарищами не хотелось совершенно. Вдруг они тогда решат, что ее участие в расследовании закончено? Или не закончено, но лучше его свести к минимуму? Зачем им такая нежная барышня? Вон, второго оперативника, которого смущают Лерины рассказы, они с собой не зовут, и ее не станут.

— Да все в порядке, — отмахнулась она.

— Ну смотри, — хмыкнула Лера, а Никита Андреевич чуть задержался и теперь входил в мертвое царство уже не вместе с Лерой, а вместе с Яной. И вряд ли дело было в том, что он тоже не хотел смотреть. Нет, он старался держаться рядом, чтобы в случае чего не дать ей упасть на пол, если она потеряет сознание. Господи, позорище какое…

Тело было накрыто простыней, и перед тем, как Лера откинула ее, Яна глубоко вдохнула и задержала дыхание. Вдох этот оказался таким шумным, что в гулком помещении у Никиты Андреевича и Леры просто не было шансов его не услышать, но оба деликатно сделали вид, что не заметили.

Ну что ж, сознание не потеряла, уже хорошо. И даже не пошатнулась, и на пол ее не вырвало, хотя чай с печеньем, которые она успела съесть до звонка Никиты Андреевича, подкатили к горлу. Зато на голову словно надели звуконепроницаемый мешок, и почти целую минуту Яна только видела, но ничего не слышала. Видела, как обходит вокруг каталки Никита Андреевич, как рассматривает превратившееся в отвратительную черную головешку тело Маргариты Андреевой, как заглядывает в раскрытые глаза — единственное светлое пятно. Глаза почему-то остались целыми и сейчас смотрели на мир жуткими белыми пятнами. Пожалуй, это было самым страшным. Потому что, как только Яна перестала на них смотреть, звуки снова вернулись.

— …сказал, что в квартире Андреевой все чисто, нет ничего сгоревшего, — говорила Лера.

— Странно, — констатировал Никита Андреевич. — Тело самовоспламенилось, как и в случае с Серегиным, а фантома на месте, где ее нашли, не осталось.

— После того как мы предположили, что с телом ведьмы это может произойти, я взяла дополнительные анализы на содержание ацетона, но они пока не готовы. У девушки из цирка также взяла.

— Думаю, что бы они ни показали, а с ней тоже произойдет подобное, — покачал головой Никита Андреевич.

Их голоса, такие обычные в этом ужасном месте, наконец привели Яну в чувство и даже запустили мыслительный процесс. И процесс этот оказался весьма плодотворным, подсказал ей идею, которую она и озвучила:

— А что, если попробовать поместить тело в жаропрочный шкаф? Тогда мы сможем исключить влияние внешних факторов.

Никита Андреевич и Лера посмотрели на нее, потом друг на друга.

— А Яна дело говорит, — первой отозвалась Лера.

— Осталось где-то раздобыть жаропрочный шкаф, — добавил Никита Андреевич.

— Озвучу эту идею Лосеву и Воронову, пусть суетятся, — пожала плечами Лера. — Это их расследование, в их интересах напрячься.

⁂

— Еще чуть-чуть, и я подумаю, что у тебя с этой Яной что-то есть, а ты от меня скрываешь! — Даша обиженно надула губы, встречая его в тесной прихожей.

— Если бы у меня с ней что-то было, ты узнала бы первой, — заверил Никита, стаскивая с себя пальто.

Даша вышла из прихожей, давая ему больше места, но к себе не ушла, так и стояла на пороге гостиной, скрестив руки на груди и исподлобья глядя на него, а Никита подумал, что, пожалуй, не стоит каждый раз говорить сестре, когда отвозит Яну домой. А то она действительно невесть что себе придумает. Даша — Янина ровесница, ей всего девятнадцать, особа она романтичная, ей непременно хочется, чтобы у Никиты обязательно кто-то появился. Наверное, она каждый раз расстраивается сильнее его, когда он расстается с очередной девушкой. Он-то изначально на серьезные отношения не рассчитывает, а Даша уже чуть ли не платье себе на его свадьбу выбирает.

— Ужин на столе, — сказала она, поняв, что никаких подробностей Никита не добавит.

Пока он разогревал картошку с тефтелями, Даша уселась на высокий стул возле барной стойки и стала вываливать на него все, что произошло за день. Порой Никита уставал от ее болтовни, хоть и всегда скучал, когда она куда-то уезжала с друзьями больше чем на день, но чаще всего в какой-то момент он просто переключался на свои мысли, умудряясь при этом в нужных местах кивать и задавать вопросы. Как и сейчас.

— Кстати, Женька звонил, звал нас к себе на Новый год, — вспомнила Даша, когда Никита уже наливал кофе. — Через Турцию же вроде можно…

— Погоди еще до Нового года, — покачал головой Никита. — Может, границы совсем закроют, тогда ни мы к нему, ни он к нам не приедет ни через какую Турцию.

— Думаешь, опять закроют? — огорчилась Даша.

Никита неопределенно пожал плечами. Откуда ему знать? Он в правительстве не сидит и даже заболеваемость не мониторит. Год назад вообще никто не мог подумать, что все будут ходить в масках, но ходят же. И руки моют чаще хирургов в операционной, а от бесконечного количества антисептиков кожу разъедает даже у суровых мужиков. И границы уже закрывали, и из дома без лишней надобности не выходили. Что может помешать повторить?

Даша ушла в свою комнату, а Никита сгрузил грязную посуду в раковину и включил воду. Мысли все еще были заняты произошедшим в Лериной вотчине, поэтому все действия он совершал на автомате и, лишь когда открыл шкаф, чтобы поставить туда чашку, замер. Одна из чашек стояла ручкой в другую сторону. Никита посмотрел на дверь Дашиной комнаты, гадая, чем таким сестра была увлечена, что так поставила чашку. Знает же, что он этого терпеть не может. Впрочем, быстро выяснилось, что Даша тут ни при чем. Никита повернул чашку в нужное положение, поставил рядом свою и уже почти закрыл дверцу, когда чашка опять развернулась в другую сторону.

Рука замерла, так и не закрыв дверцу. Наоборот, открыла шире. Никита мельком огляделся по сторонам, будто ожидая, что призрак появится рядом. Снова повернул чашку, пристально глядя на нее. Долгую минуту ничего не происходило, а затем чашка резко сорвалась с места, больно ударила его по лбу и упала вниз, расколовшись на две неравные части.