– Да как эта штука работает-то? – пропыхтела, продолжая крутить подсвечник в руках.

И тут заметила тоненькую бороздку внутри чашеобразного углубления. Может, туда залить что-то нужно? Или слова какие-то волшебные сказать? Попробовала покрутить подставку, саму чашу – не крутятся. Сжала ладонью ножку и попыталась повернуть – в ладонь впилось что-то острое. Вскрикнула, больше от испуга, чем от боли, но кубок из рук не выпустила. А на дне чаши появилась увеличивающаяся на глазах капелька… крови. Поставила подсвечник на стол и взглянула на ладонь; если там и была ранка, то уже затянулась. Перевела взгляд на кубок и не поверила своим глазам. Лужица крови расползалась по стенкам чаши, образуя паутинку витиеватого узора. Когда узор расползся по всей внутренней поверхности чаши, его тоненькие линии вспыхнули оранжевым свечением, поднялись куполом над чашей и образовали тот самый светящийся шарик, только не голубого цвета, а ярко-желтого, как солнышко.

– Ух ты, – прошептала я, поднеся руку к пышущему теплом шарику.

И тут же отдернула пальцы, потому что шарик продолжал расти! Он все раздувался и раздувался, достигнув уже размера футбольного мяча. Потом баскетбольного, большого арбуза… Сам подсвечник накалился до такой степени, что из-под его ножки пошел дым, а по столу начало расползаться черное пятно.

– А-а-а, пожар! – заголосила я, пятясь к выходу.

Дверь распахнулась, в кухню влетели Кристос и Бронир. Первый тут же задвинул меня за свою спину, а второй бросился к продолжающему расти огненному шару.

Выглянув из-за спины Кристоса, я с ужасом увидела, что Броня не может даже на расстояние вытянутой руки к раздувающемуся солнышку приблизиться – слишком жар сильный.

– Уходим! – крикнул ему Кристос.

– Да куда уходим-то? Его надо стабилизировать, а это только она сможет сделать! – рявкнул Бронир, злобно зыркнув на меня. – А ну иди сюда, экспериментаторша!

– Кто бы говорил, – огрызнулась я, но из-за спины Кристоса вышла.

– Подойди и прикажи энергии успокоиться, – велел старейшина.

– А как? – пискнула я, не решаясь приблизиться к раздувшемуся до неприличных размеров светилу.

Кухню начал заволакивать едкий дым, ножка подсвечника прожгла столешницу насквозь, и теперь вся эта раскаленная конструкция опускалась все ниже и ниже.

– Да как хочешь! – ответил Бронир на мой вопрос.

Кристос схватил меня за руку и, отмахиваясь от дыма, посоветовал старейшине:

– Ты ей хотя бы приблизительно объясни, что делать, а то «как хочешь» у нее не очень получается.

– Да времени нет! – завопил Броня. – Таня, прикажи энергии подчиниться. Просто пожелай и прикажи!

Я опасливо подошла чуть поближе к огненному шару и взмолилась:

– Погасни, пожалуйста. Ну погасни, я же не хотела… – Топнула ногой от досады, что эта свечка-мутант не слушается, и как закричу: – Сдуйся, зараза!

Шарик как ветром сдуло… в окно. И как только проскользнул в оконный проем, который был меньше него раза в два? Так и вылетел, разбив стекло и порядком подкоптив раму, от занавесок же вообще и следа не осталось. Мы все дружно бросились к выбитому окну и уставились на катящийся по траве шарик, постепенно уменьшающийся в размере по мере продвижения. Погас он у самого забора резиденции Акайи, предварительно подпалив этот самый забор. Хм, а стол и подоконник только обуглились…

Кристос с Брониром бросились тушить пожар, а я открыла дверь и принялась выгонять из дома дым кухонной тряпицей. Когда размахивать полотенцем надоело, вышла посмотреть, как там дела у моих пожарных. Справились они быстро, только несколько досок выгорели да вокруг них забор закоптился. А от моего домика к этой прорехе в заборе красовалась на земле такая сужающаяся выжженная тропинка. Вот это я зажгла так зажгла…

– Ты что натворила, дуреха?! – послышался разгневанный голос за спиной.

Обернулась и узрела Дарку. Женщина стояла на тропинке у дома, уперев могучие руки в боки, и с неприкрытой ненавистью взирала на меня. Видимо, в дом уже заглянула.

– Я не хотела, – пролепетала, втянув голову в плечи.

– Сама-то хоть цела? – нахмурилась Дарка.

– Вроде да, – виновато улыбнулась я.

– А псина твоя так и дрыхнет, даже ухом не ведет, – кивнула на серого женщина. – Прихворнул, что ли?

Я покосилась на серого – действительно спит, дышит глубоко и ровно. И никакие крики его не будят. Неужели Броня с ним все-таки что-то сделал?

– Ладно, иди ноги мыть, я тебе башмаки принесла, – махнула рукой Дарка.

– А кухня как же? – опустив виноватый взгляд, спросила я.

– Сейчас мужиков пригоню, что успеют до ночи, сделают, – заходя в дом, проговорила женщина. – Ну и наворотила ты дел, девка! Беда тому мужику, кому достанешься. А, забыла…

– Что забыла? – насторожилась я.

– Ничего. Ноги, говорю, иди мой, – проворчала она.

С омовением ног я справилась в рекордные сроки. Да и как тут не поторопиться, когда вода ледяная, а над душой опять стоит амазонка на пенсии и взглядом нетерпеливым сверлит.

– Вот, примерь, – бросила она мне тряпичные тапочки с толстой кожаной подошвой.

Я рассмотрела обновку и с удивлением отметила, что швов нет. Верх из плотной черной ткани был приклеен к кожаной подметке. Ну или пришит так искусно, что швов не было видно. Обувь оказалась не только впору, но и очень удобной. Она обтягивала ногу как вторая кожа, но не жала и не мешала при ходьбе. Вот такие мне достались иномирные балетки. Сама Дарка, к слову, была обута в громоздкие башмаки на высокой твердой подошве.

– Что смотришь? – усмехнулась она. – Я как Ивке сказала, что обувка для чужачки нужна, так он самое лучшее отдал. Для старейшины Акайи делал, а тут ты. Предлагал выходные ее, с каблуками в палец, но я не взяла.

– Спасибо, – искренне выдохнула я.

Чего-чего, а каблуков мне сейчас только и не хватало.

Вскочила и пробежалась по комнате, наслаждаясь удобством и легкостью новой обуви. Хоть и не хочется этого признавать, а иномирные балетки оказались удобнее родных кроссовок. Идиллию нарушил, как всегда, Кристос.

– На выход, – скомандовал он, показавшись в дверном проеме.

– Не дури там, – напутствовала меня Дарка.

– Постараюсь, – вяло улыбнулась я и поплелась за своей вечно недовольной нянькой, без объяснений догадавшись – на ковер вызывают.

Всю дорогу к дому старейшин мы шли молча: я предвкушала, Кристос наверняка злорадствовал. И только перед дверью он остановился и, не оборачиваясь, тихо произнес:

– Не перечь Мранору, он не такой как Брон, Акайя и Иворг. Он опасен.

Я промолчала. Возразить? Я и сама уже поняла, что пожилой старейшина не так прост. Поблагодарить? Так пока не за что. Да, предостерег, но пользы-то от этого? Все равно я пока как слепой котенок среди матерых бойцовских псов. А сила… что с нее толку, если я ей управлять не умею? И ведь эти гады все прекрасно понимают. Потому, наверное, и помогать не хотят, чтобы преимущество не терять.