Предвкушающая улыбочка на лице кицунэ и многообещающий прищур черных глаз добил и так нервное и психованное состояние.

— Вот мы и остались наедине, Невилика!

Захотелось залезть под стол и понадеяться, что Нар-Харз не станет меня оттуда выковыривать.

Когда он, по-прежнему радостно и счастливо улыбаясь, встал, сердце торопливо ухнуло в пятки и сообщило, что пока мы отсюда не выйдем — оно там и останется! Я ему позавидовала. Я бы сейчас тоже с радостью куда-нибудь провалилась.

Но надо бы лиса как-то отвлечь! Я же не идиотка и прекрасно понимаю, зачем он сейчас попросил меня остаться… А стало быть, нужно не дать ему сделать этот губительный для меня шаг. Хотя бы потому, что визжать я точно буду, а то и драться!.. Не смогу, как советовала Невиалин, «расслабиться и перетерпеть, а в идеале получить удовольствие». Я слишком этого боюсь. После… него. Высокого, сильного, который вполне мог принудить слабую девушку к чему угодно, и не погнушался этим воспользоваться.

— Нэви, мавочка моя болотная… — тем временем начал наш дипломированный махинатор и обманщик. — Я тебе говорил, чтобы ты принимала все лекарства, верно? А еще я упоминал о том, что будет, если ты проигнорируешь добрый совет!

Он скучающе осмотрел собственные когти, стряхнул с белоснежного рукава невидимую пылинку и с деланым сочувствием поинтересовался:

— И что ты можешь мне на это сказать?

— Д-д-день сегодня просто замечательный!.. — заикаясь сообщила я.

— Допустим… — после некоторого раздумья и взгляда в окно согласился Алинро. — И?

— А у меня много дел! — как-то очень невпопад пробормотала я и, поспешно встав, прижала к груди сумку. — И мне пора! Обещаю, я исправлю оплошность, и все будет хорошо.

Водяной-Под-Корягой, пошли мне удачу, а? Тут всего-то спуститься вниз, прошмыгнуть мимо пушисто-хвостатого и удрать из аудитории! Всего-то двадцать метров!.. Так бесконечно много…

А лис сделал один шаг вперед, перекрывая мне путь к бегству.

— Глупенькая мавочка! Молоденькая, притягательная и, как и все остальные болотницы, не очень умная… — Глаза мужчины снова медленно затапливала тьма, гася серебристые искры. Крылья носа хищно подрагивали, и весь его вид говорил о том, что этот зверь вышел на охоту. А я чувствовала себя его дичью! Создатель, оказалось, я отвыкла… и мне было так хорошо, пока я не помнила.

— Да-да, конечно! — решила со всем соглашаться я и отступила на шаг назад.

По его губам скользнула предвкушающая улыбка, а радужка стала шире. Когда Алинро Нар-Харз медленно и плавно поднялся на одну ступеньку, я осознала, какую ошибку сделала. Я лишь шагнула назад, но хищник посчитал это бегством.

— Знаешь, меня терзает один вопрос… Почему?! — практически прошипел лис, взлетая еще выше, а я, уже не таясь, развернулась и, стремительно проскочив между рядами, оказалась в соседнем проходе. Нар-Харз лишь нехорошо усмехнулся, обнажая ставшие более заметными клыки и продолжил говорить такое, от чего кровь стыла в жилах.

— Так почему? Почему я ловлю звук твоих шагов, мавка?! Почему различаю твою поступь среди десятков других?! Почему твой запах туманит разум, заставляет терять голову, и я жадно слежу за каждым твоим жестом?!

Я лишь хватала ртом воздух, не зная, что ответить, не зная, как себя повести. Таких вопросов мне мужчины еще не задавали! Да и вообще, этих мужчин не было. А тот просто сразу схватил и лапал.

— Отпустите меня… — попросила, с мольбой глядя на преподавателя. — Вы же знаете, я не виновата. Вы же чувствуете, что я вас боюсь!

— Чувствую… — Медленно, словно завороженный, кивнул он и положил ладони на деревянную поверхность стола, подаваясь вперед. — И да, я слышу, как учащается твое сердцебиение, вижу, как расширяются зрачки! Как вздымается грудь от частого дыхания… И если ты, мавка, считаешь, что мне в этот момент думается о твоем страхе, — ты глубоко ошибаешься! Я же знаю, трепетать можно от страсти, а захлебываться стонами — от наслаждения. Нередко боязнь оборачивается удовольствием!..

В этот момент в пустой аудитории, залитой солнечным светом, мне было так жутко и темно, как никогда в жизни! Осознание того, что я опять во власти мужчины, давило. Я опустила голову, ощущая, как на глаза наворачиваются слезы. Все равно не сдамся!

Лис же не терял времени даром. Одно длинное, текучее движение — и он перелетает в прыжке через стол и, скользнув по нему, мягко приземляется с другой стороны. Я в ловушке! Справа — стены, до окна далеко, а слева — длинная парта… По ней разве что ползком, так как повторить гимнастический подвиг кицунэ я не в силах. А если я — ползком, то мужчину этот вид только порадует. Тем более из такой позы меня легко опрокинуть в другую. Любую, такую, какую ему будет угодно. И судя по пылавшим вожделением глазам, ему, несомненно, этого захочется. Но сдаваться все равно нельзя! Проход достаточно широк…

Я сделала обманный бросок в сторону и, швырнув в лицо Нар-Харзу сумку, бросилась мимо него. Он увернулся стремительно и молниеносно, а в следующий миг на моей талии сомкнулась жесткая рука, рывком прижимая к твердому телу, а вторая ладонь легла на горло, ощутимо впиваясь в кожу кончиками когтей. Сжимая, позволяя осознать, что я танцую на краешке…

— Нэви, успокойся! — раздался над ухом сухой голос преподавателя. — И не дергайся, а то сама себя поранишь! Не вздумай визжать или кусаться!.. — Дождавшись моего сиплого «да», он продолжил: — Я лишь держу слово, мавка… А я обещал, что сделаю все сам, если ты проявишь беспечность.

— А то я не знаю, куда заводят такие обещания и такие действия!

— Не знаешь! И еще, не забывай другое! Ты нужна мне невинной. Да и вообще… Я не поклонник быстрых встреч и мимолетных связей! — Он склонился к моему уху и шепотом, от которого по телу почему-то пробежала дрожь, продолжил, обдавая меня горячим дыханием с запахом снега и березового сока, присущим этому кицунэ: — Я люблю своих женщин долго и ласково! В ароматной полутьме, разморенных после ванны… Целуя каждый участок тела, ища те местечки, от прикосновений к которым она тает и стонет… Скользя хвостом по коже и даря все, что я могу отдать. Я люблю женщин, и они отвечают мне тем же!..

— Прекратите! — пролепетала я, ощущая, как хватка на горле ослабла, и теперь пальцы Алинро просто поглаживают шею, время от времени касаясь краешка воротника… Расстегивают первую пуговицу…

— Почему же? — со смешком поинтересовался он, изучая подушечками новую территорию. — Я лишь рассказываю! Чтобы ты поняла, насколько ошиблась с выводами. Но все мы — разные… В иные моменты все происходит страстно и порывисто, когда мои поцелуи превращаются в метки на ее теле! Некоторым нравится, когда волосы наматывают на кулак, доминируя… Заставляя подчиняться. Так, как нравится мне и ей.

— Молчите!

— А я не хочу… — Его губы скользнули по мочке, но так мимолетно, словно это могло произойти и из-за того, что он просто в тот момент говорил. Я все еще искала те «ниточки», за которые смогла бы зацепиться и оправдать такое поведение…