Для того, кто прямиком из аэропорта направился на свадьбу близкого друга, Давид выглядит очень хорошо: черный дизайнерский приталенный костюм, белая ослепительная рубашка, платиновые запонки, волосы слегка взъерошены, но ему так хорошо. Как будто так и задумано.

От волнения я залпом выпиваю бокал шампанского, совершенно не чувствуя вкуса.

— Еще? — Захар, о котором я совершенно забыла, едва увидела Хакимова, если и удивлен, то не показывает этого. Киваю в ответ, даже не взглянув в сторону Захара. Все же не начинать серьезных отношений с ним было самым мудрым решением. Он бы проиграл Хакимову всухую.

Друг снова наполняет мой бокал шампанским, и я отпиваю половину, чувствуя небольшое, но такое желанное расслабление.

— Шикарное платье, Богиня, — читаю по губам Давида, и он, сделав глоток виски, лениво оглядывает зал.

Праздник продолжается, я стараюсь отвлечься на разговор с Захаром или с семейной парой, чьих имен я не запомнила. Давид дал мне минутную передышку, когда подошел к столу Тимура Назаровича и Эммы, чтобы поздравить их.

Смотрю на молодоженов и пытаюсь понять, они специально посадили нас с Давидом за один стол?.. Чья это остроумная шутка?

Я стараюсь не реагировать остро на бывшего жениха, но ничего не выходит. Глупо было предполагать, что смогу справиться и пойти дальше. Я слишком слаба для этого. Хакимов мне не по зубам.

Стараюсь сохранять душевное равновесие и не обращать внимания на Давида, но мой взгляд то и дело возвращается к бывшему, который и не пытается скрыть, что на этом празднике ему интересна только я.

— Милая, ты его знаешь? — снова низко наклонившись, интересуется Захар. — Этот мужчина напротив весь вечер на тебя пялится.

— Не — а, — отвечаю, громко, чтобы Давид мог меня услышать. — Впервые вижу.

Давид как-то недобро ухмыляется, но ничего не успевает ответить, потому что Захар поднимается со своего места и протягивает мне руку.

— Потанцуем?

— С удовольствием.

Захар берет меня за руку, переплетает наши пальцы и тянет на танцпол, где уже несколько пар покачиваются в такт медленной музыке.

Во мне говорит выпитый алкоголь, который здорово вскружил голову. Я становлюсь смелой. Раскованной и дерзкой. И совершенно не думаю в этот момент, какие последствия может иметь моя «шалость».

Я специально встаю так, чтобы оказаться спиной к Давиду. Чтобы он отчетливо видел, что к моей оголенной спине прижимается чужая мужская рука и слегка ее поглаживает. Что моя грудь касается чужой мужской груди, и я улыбаюсь не Давиду.

Я играю с огнем. Дразню хищника. Играю спектакль для одного — единственного зрителя. И, судя по огню, что выжигает клеймо на моих лопатках, за мной пристально следят. Вот только вряд ли попросят сыграть на бис.

У меня начинает кружиться голова, накатывает легкая тошнота. Понимаю, что нужно сделать перерыв и немного освежиться.

— Я отойду ненадолго, — встав на носочки, шепчу на ухо Захару, улыбаясь. — Не скучай.

— Все в порядке? — он обеспокоенно заглядывает мне в лицо. — Ты выпила немного лишнего…Помощь не нужна?

— Абсолютно точно нет. Все хорошо.

Я неспешно выхожу в коридор и почти дохожу до заветной двери, как меня резко дергают за руку. Оказываюсь в темном помещении, прижатой к стене, а мои руки зафиксированы над головой.

Ни слова не произнося, Давид впивается в мои губы, кусая, заставляя задыхаться. Жадно, жестко и порой даже грубо. Заявляя на меня свои права.

Наверно, Захар прав, и я действительно выпила лишнего…

Потому что я выгибаюсь в руках Хакимова, потираясь об него грудью, как мартовская кошка. Кончиком языка провожу по его губам, слегка оттягивая нижнюю.

Давид словно только этого и ждал. Ногой захлопывает дверь и проворачивает защелку.

Я попалась.

Хакимов вдавливает меня в стену своим телом, и я низом живота ощущаю его стояк. На инстинктах дергаюсь, как птичка в силках, пытаясь сбежать, но Давид сильнее сжимает мои запястья.

— Больше не сбежишь, Богиня. Не в этот раз, — и его рука медленно задирает подол платья вверх…

Глава 32

Она сводит меня с ума. Я думал, что решение Богини не видеть меня пойдет нам обоим на пользу, что я остыну в Европе за эти недели, но…Хрен там валялся.

Я пытался. В Европе столько красивых женщин, на любой вкус. Проблема только в том, что ни на одну не стоит. Едва я касался кого-то, как в голове возникал образ Теи, и на смену желанию приходило отвращение. К самому себе. И злость на нее, что привязала к себе, что крепко засела в голове и никак не собирается оттуда выбираться.

Я не мог не приехать на свадьбу лучшего друга, брата и партнера. Я рад за Тимура и Эмму, они заслужили свое счастье, выстрадали. Я уважаю их обоих, и поэтому ко дню их свадьбы закрыл все вопросы и примчался на их праздник первым же рейсом, чтобы разделить их счастье.

И едва я вхожу в зал, как чувствую, что ОНА здесь. Моя Богиня. Но…как такое возможно?! Если только…если только она не в качестве чьей-то спутницы.

Так и есть. Какой-то хлыщ касается моей Теи, что-то шепчет ей на ухо. А она ему улыбается, сука! Я зациклен на ней, а у нее другой! У меня стояк на нее весь месяц, а ей пошлости на ухо нашептывает другой мужик! Зашибись, бля!

Еще и за один стол нас посадили! Ну, Кадыров, сука, я тебе потом припомню твои закидоны. Явно ведь с его подачи я сейчас сижу напротив и наблюдаю, как женщину, которая засела в моей голове, соблазняет другой мужик.

Но есть один нюанс.

Я ей тоже не безразличен. Потому что Тея не сводит с меня глаз и волнуется. Я вижу, как у нее то сжимаются, то разжимаются ладони, как она теребит салфетку и как глубоко и часто дышит. Так не реагируют на человека, на которого плевать. На такого вообще внимания не обращают. А