– Я не могу… руль…!

Машину начало заносить, я схватился за решетку. Пытался рассмотреть в окно, что происходит, но картинки начали мелькать… машину потянуло, перевернуло… ещё раз…

Я катался по этой чертовой будке, пытался ухватиться хоть за что-то, но тут же отпускал, чтобы не выломать себе пальцы. Ударялся головой об пол, о потолок. Ловил лицом собственную сумку. Потом схватил её и прижал сверху к голове, как будто закрываясь от неизвестного удара, который вот-вот размозжит мне череп.

Эти секунды их всего пять или шесть, но в это маленькое и такое незначительное время я вспомнил всё… всю свою жизнь… все хорошие и не очень моменты.

Последний перекат. Машина рухнула и остановилась. Стёкла летели мне в лицо в глаза, но я уже ничего не понимал, просто пнул ногой покорёженную дверь и она сразу распахнулась.

Прислушался. Тихий стон водителя и его соседа… больше ничего, ни звука. Я начал выбираться не чувствуя боли в конечностях. Может что-то ещё смогу сделать. Вывалился из кабины наружу и сразу увидел несколько остановившихся на дороге машин.

Люди бежали к перевернутому автомобилю, что-то кричали. Я держался за голову и шел к дороге.

– Что с вами, вам помощь нужна!

– Помогите им, – сказал я, указывая на кабину.

Все ринулись туда, а я с трудом переставляя ушибленные и кажется вывернутые ноги шел по траве.

– Быстрее скорую! – кричал Джон, – давайте сюда, я отвезу вас с больницу!

– Да, давайте я вам помогу! – кинулся ко мне мужчина, но Джон отодвинул его и спокойно, как будто ничего не произошло, сказал:

– Не волнуйтесь, я отвезу.

Он взял меня за плечо куртки и быстро потянул в машину, а я шел и вытирал хлынувшую из носа кровь.

Джон толкнул меня за заднее сидение, захлопнул дверь. Потом сел за руль и машина тронулась с места. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее.

– Что ты творишь? – недовольно посмотрел я в зеркало.

– А то, что тебя уже с наручниками ждут в Испании, это ничего? Этот сучок Лопес появился.

– Я думал, братья Кас позаботились о нём.

– Никому нельзя доверять. А они если и позаботились, то плохо. Этот маленький гавнюк очухался и теперь даёт против тебя показания в полиции.

– Черт. Теперь нам нельзя туда соваться.

– Конечно нельзя. Ты только сейчас это понял?

– Но тут меня тоже будут искать, ты об этом подумал?

– Ну знаешь, извини, что не подумал. Будем думать вместе. Изменим тебе внешность, документы, что-то придумаем, – он посмотрел в зеркало и я увидел хитрый взгляд.

Я вздохнул, откинулся на сидении.

Вот черт…

С одной стороны – да, а с другой.

Я осталась одна, в пустом номере гостиницы.

Сидела, смотрела в пол и теребила пояс халата. Я хотела придумать хоть что-нибудь, чтобы помочь ему, но ничего не могла придумать. Слёз не было, они остановились, как только все ушли. Остановились и всё. Даже если и хотелось поплакать, пожалеть себя и его, я не могла.

Стук в дверь оборвал и без того рваные мысли.

– Можно? – заглянула горничная, плотная, с тёмными с проседью волосами и бледным улыбчивым лицом.

Она осмотрела меня быстрым взглядом, в котором и интерес, и осуждение, и поддержка. Всё сразу.

– Входите, – рука моя вяло приподнялась и снова легла на колено.

Женщина вошла, остановилась.

– Я должна уйти? – спросила я и почувствовала, что вот-вот слёзы снова польются из глаз.

– Номер забронирован до завтра. Вы можете остаться.

– Я не хочу тут оставаться, но мне нечего надеть, – я указала ей на разорванное платье.

– Сейчас что-нибудь придумаю. Подождёте?

– Придётся, в халате меня отсюда не выпустят, – я попыталась улыбнуться.

– Хорошо, я скоро, только вот может не подойти размер. Но я поищу.

– Мне всё равно. Не голой же уходить.

Она снова улыбнулась. Я тоже.

Минут через десять, женщина принесла две пары джинсов и пару футболок. Я выбрала те, что сели нормально.

– Постояльцы бывает забудут, так мы складываем в подсобке.

– А никто не кинется?

– Нет, это давнишние. Они чистые не волнуйтесь.

– Спасибо вам. Извините если что, – я протянула женщине руку, когда уже одетая стояла у двери.

– Да вы то тут не причем, это он – преступник.

По коридору я шла и чувствовала, как горечь сдавливает горло.

Всё правильно – преступник.

Одним только словом она подчеркнула жирной чертой, все мои надежды и мечты, которые всего за пару часов заиграли новыми красками и зажили новой жизнью.

Преступник.

И это всё – конец.

В общежитие я вернулась уже затемно. Не снимая подаренной горничной одежды, я легла на кровать и почти сразу уснула.

С того дня я стала ещё более грустной и замкнутой. День за днём бесконечной чередой проносились, исчезали, но ничего в моей жизни не менялось. Больше я не слышала про Эрика Костильо.

Пыталась отыскать хоть какую-то информацию о нём в интернете, но ничего не находила.

Наверное, нужно было искать на испанских сайтах, но и там как не старалась ничего нет.

Не может быть, чтобы в интернете совсем ничего не было о человеке. Кажется уже есть всё и обо всех. О нём – ничего. Хотелось верить, что ещё когда-нибудь мы встретимся. Вот только когда?

На каникулах устроилась официанткой в клуб. Дашка потянула. Сказала, что есть два места, а она одна боится. Я тоже боялась, но нам пообещали, что будут хорошо платить, а отказываться от хорошей зарплаты глупо.

Место оказалось нормальное. Хоть я не очень разбираюсь в клубах, но тут показалось довольно неплохо и даже прилично. Тут собирались люди солидные, с достатком, бизнесмены и ещё какие-то люди очень важные. Они обычно занимали верхние ярусы клуба и смотрели, как внизу веселиться молодёжь.

Как ни странно, но я быстро влилась в работу. Сначала думала что клиенты будут приставать, трогать или делать непристойные предложения, но вскоре поняла, что думала неправильно. Солидный второй ярус не позволял себе не только тянуться руками, но и даже взгляда неприличного не прилетало. Что уже говорить о словах.

Тогда я решила, что ошибалась насчёт таких мест и что не все они одинаковы. Или я просто придумала, что бывает как-то иначе.

Строгая униформа скрывала все части тела, которые могли привлечь внимание. Официантки в клубе выглядели очень прилично, чего нельзя сказать о танцовщицах. То что творилось на сцене сложно было назвать приличным, хотя стриптиз клубом этот клуб не являлся.