– Давайте уже поедем, а? – зычно призывает Брэндон; голос его отпрыгивает от приборной панели. – Поехали!

– Клинт, – говорю я, когда мы все вываливаемся из грузовика. Брэндон зыркает на меня, перед тем как побежать к ресторану. Я отвечаю ему тем же. Тишина по дороге в Бодетт была просто невыносимой, и он не мог этого не заметить. Я, наверное, лопну, если не докопаюсь до причины, если не пойму, почему Клинт отталкивает меня.

Перед самым входом в ресторан Брэндон поворачивается ко мне, качает головой и исчезает в дверях. Я спешу за ним, пытаясь догнать Клинта.

– Эй, Клинт. Поговори со мной, – умоляю я, следуя за ним.

После обеденной суматохи на всех столах остались украшения в виде смятых салфеток и пустых тарелок с остывшим ломтиком картофеля фри или долькой помидора. От стаканов со льдом на отполированном дереве остались причудливые узоры. В воздухе висит густой запах масла для жарки и крема от загара; это сочетание так же привычно, как вода и мыло.

Мои слезы – как свора собак на поводках. Как ни пытаюсь сдерживать их, они все тянутся вперед. Я опускаю голову. Брэндон уже напал на Джина; он раскладывает на полу свой плакат. Сесилия улыбается ему; от усталости волосы ее поникли и висят вдоль лица.

Но вот она переводит взгляд на нас – на меня и Клинта, все еще мокрых до нитки и смущенных. Она внимательно осматривает злобно сжатые челюсти Клинта, изучает мое лицо, горячее от неловкости. Брэндон наконец заканчивает свою презентацию и переводит дух.

– Брэндон, – говорит Сесилия, откидывая со лба длинную каштановую прядь и подхватывая пару пустых стаканов. – Мы будем рады увидеть твой плакат у нас в окне. А пока почему бы вам с Клинтом не пройтись по городу? Он бы тебе показал, где еще тебе разместить свои объявления. А Челси подождет вас тут.

Брэндон бежит к двери, по пути хватая Клинта за руку. Он вприпрыжку спешит наружу, волоча Клинта за собой, и радостно напевая «Сесилию» Пола Саймона.

Я все еще неодобрительно качаю головой, когда меня зовет Сесилия:

– Подойди сюда, Челси.

Она кивает в сторону кухни.

Я следую за ней; мне все еще хочется плакать. Сейчас, наверное, даже больше, чем раньше. Если она хоть слово мне скажет, глаза у меня превратятся в машину для поливки газонов и зальют всю кухню ресторана; с каждой стальной поверхности, от вытяжек до жироуловителей, будет капать вода.

– С посудой не поможешь? – спрашивает Сесилия.

Помогу, хотя все это немножко странно. Но по крайней мере будет чем занять руки, и не придется смотреть Сесилии в глаза. Я смогу опустить голову, смотреть себе на руки, и она не узнает, что я готова разрыдаться из-за ее сына. Что я на грани истерики из-за того, что он отказал мне. Я ему не нужна в том же смысле, в каком он нужен мне.

Я ищу взглядом полотенце-губку-перчатки… Не в силах спросить у Сесилии, с чего мне начать. И тут оказывается, что за самой моей спиной стоит Джин. Сесилия обращалась к нему. Пока Джин идет к раковине, она достает из холодильника бутылку колы, а потом жестом приглашает меня идти за собой по длинному узкому коридору с кирпичными стенами. Она сворачивает в крошечный, обставленный по-спартански офис. В центре деревянного письменного стола стоит ноутбук; заставка на его экране отсвечивает причудливым синим сиянием на металлической поверхности канцелярского шкафа, который по углам уже пошел ржавчиной. Помимо этих двух предметов мебели в комнате есть еще офисный стул. Вот и все.

Сесилия ставит колу рядом с ноутбуком и усаживается перед экраном. Говоря со мной, она одновременно набирает на клавиатуре какой-то текст.

– У Клинта уже два года не было девушки. Наверно, странно, что я, его мать, говорю о таких вещах – Клинт убил бы меня, если бы узнал, что я…

– Клинт – мой тренер, – возражаю я, переминаясь с ноги на ногу в дверном проеме.

Сесилия, нахмурившись, смотрит на меня. В уголок ее губ проползает улыбка.

– А я не просто его мама, – сообщает она мне. – Хочешь верь, хочешь нет, но у меня до Клинта тоже была жизнь. И до Джина.

Я неловко поеживаюсь. Чего она от меня хочет? Зачем рассказывает мне историю личной жизни Клинта? При чем тут я? Этот тупой день вообще когда-нибудь закончится или нет?

– У Клинта была девушка. Они росли вместе, – она, прищурившись, вглядывается в монитор. – Дружили с детства, и потом эта дружба переросла в нечто большее.

Она заходит на какой-то сайт и продолжает смотреть на экран, сжав зубы.

– Но, наверно, рассказ чьей-то матери не произведет такого впечатления, как написанная история, да? Или, скажем, старая статья в Интернете? Я знаю, что ты пережила много боли, Челси, – добавляет она мягко. – Из того немногого, что рассказал мне Клинт… Естественно, что ты напугана.

Я открываю рот, чтобы возразить, но успеваю произнести лишь слово, когда Сесилия поднимает вверх руку. Она пристально смотрит на меня – точь-в-точь Царапка, когда я отвлекаю его от охоты, чтобы позвать к ужину.

– Клинт рассказал, что ты боишься всего, что он предлагает. Ездить на велосипеде. Боишься байдарок. А представь, до чего ему страшно. Я вижу, как он… – Сесилия замолкает, задумчиво дергая себя за губу. – Сердечные раны ужасно сложно вылечить. Очень медленно заживают.

Она отходит от компьютера и жестом показывает на стул. Сесилия выходит из комнаты, шлепая сандалиями.

К тому времени, как я обхожу стол и сажусь, на экране снова появляется заставка: старое фото Клинта в хоккейной форме; вспотевшие черные волосы спадают на глаза.

Я беру бутылку колы и делаю неспешный глоток. Мой взгляд прикован к лицу Клинта. Наконец я дергаю мышкой, и компьютер снова пробуждается. Перед моими глазами появляется страница «Северного сияния», местной газеты.

В экран резко бьют крупные жирные буквы:

Я, нахмурившись, читаю дальше. После тщательных двухдневных поисков машина пропавшей Розалин Джонсон была замечена под Шоссе 72. Тело обнаружили среди обломков: работники скорой помощи сообщают, что Джонсон умерла при столкновении. Полиция подозревает, что заметить белую «мазду» помешали недавние снегопады.

Все еще не совсем понимая, что же я читаю, я пробегаю глазами оставшийся текст. Смотрю на фотографию аварии. Что-то в ней кажется мне удивительно знакомым…

Я прокручиваю страницу вниз и кликаю на продолжение. Здесь сообщают о хоккейном турнире, на который Розалин так и не добралась. Об убитом горем мальчишке, который лишь за день до того умолял радиослушателей: «Каждый, кто недавно видел Джонсон…» На второй фотографии, поменьше, кто-то безвольной грудой сидит, прислонившись к багажнику полицейской машины. Бойфренд Джонсон Клинт Морган на месте аварии, сообщает подпись.