Уже не хотелось иметь то, чего не жалко терять.

Два раза он всё-таки переламывал своё упрямство и возвращался домой. Исчезал смысл, но, отдохнув без людей от силы полдня, он опять, обязуя себя добиться чуда, довести всё до конца, мчался в аэропорт.

– Дай ты мне денег! Прошу тебя, дай! И я сразу же уберусь, не буду больше своим нытьем твое величество беспокоить!

– Не дам. Выпей вот лучше. Закуси.

Смуглый человек всё ещё хотел с безнадежной усталостью устроиться поудобнее на скрипучем стуле, то протягивал длинные ноги, то поджимал их под себя, но слова его уже были ровными, словно бы он и не пытался убеждать. Его собеседник, хозяин большой и неуютной квартиры, сидел напротив, раскинувшись всем телом за неопрятным обеденным столом.

Гость поднял к лицу стакан. Остро сверкая над краем незаметным взглядом, усмехнулся. Он не был пьян, но хотел, чтобы именно так считал тот, с кем он вот уже второй час говорил о деньгах.

– Да пойми ты, мне ведь немного надо, я же объяснял тебе! И не для себя. Человеку нужно срочно, а я, пока сижу тут, в вашем замечательном городе, ему ничем помочь не могу. Пока прилечу домой, пока разберусь с банком… Это два дня. Есть же у тебя деньги, знаю. Прямо здесь. Возможно, в твоем правом кармане или в желудке этого чудовища.

Настойчивый незнакомец трудно повернулся на стуле и кивнул на громадный комод, стоявший в простенке.

– Правильно, деньги у меня есть. И там, и там. Но не дам. Ты улетишь, а потом и человечек твой исчезнет. Будто и не было его вовсе, ищи потом такого должника с собаками. Да и ты сам-то в последнее время, знаешь, не очень то…

– Что?!

Хозяин вздрогнул щеками, пряча лицо от пронизывающе гневного взгляда.

Спасительно скрипнула дверь.

– Даниил Маркович, – сухощавая женщина сунула ладошку в узкую щель – там самосвалы с птицефабрики подошли, это самое привезли, ну это… Их бригадир на меня ругается, что я вам про них не говорю, говорит, что если вы немедленно не подойдете к ним и не скажете, куда… И обед уже скоро. Щи простынут.

Смуглый собеседник легко встал со стула, выпрямился, меряя большими шагами диагонали скрипучего паркета, в три шага пересёк комнату.

– Не печальтесь, дорогая хозяйка и закройте, пожалуйста, дверь. Через минуту ваш муж будет свободен и обязательно укажет сердитому бригадиру, куда ему лучше всего направиться.

Обернулся.

– Ладно, Дэн, замяли тему. Пока, будь счастлив.

– А как ты? Как справишься-то? Покушаем давай, а?

– Я… Что я? Со мной почти всё в порядке. Извини за нескромное поведение. Всё. Руководи. Прощай.

Старая дверь плотно закрылась.

И снова шум самолетных двигателей, белые облака, распахнутое над ними огромное небо. Снова надежда.

В скрещении больших шлюпочных весел, пристроенных на стене, уместился громадный портрет какого-то знатного флотоводца. Резная рама картины блестела вековым золотом.

Под портретом сверкал шитыми галунами парадный китель, сияли ордена и почетные знаки.

Лицо человека в кресле тоже было похоже на чудовищно согнутую наградную медаль. Шрамы, вывернутые губы, красный полуприкрытый глаз.

Начальник мореходного училища встал, бодро вышел из-за стола на плотный ковер посреди кабинета.

– О-о, кто к нам приехал! Рад, рад, проходи, дорогой… Когда последний-то раз мы с тобой виделись? Лет, небось, десять прошло?

– Примерно.

Пожали руки, звякнули внушительно на груди ордена.

Соблюдая ритуал неспешного разговора, хозяин по телефону заказал коньяк, лимон, чай.

– Ты тоже чайку или кофеями по-прежнему балуешься?

Приятно было сидеть в глубоком кожаном кресле, чувствовать плечами тепло широкого солнца, проникающего через высокие чистые окна, рассматривать модели красивых парусников в стеклянных шкафах.

– …Почку вырезали мне не сразу, через полгода. Позвоночник тоже, особенно ближе к осени, поскрипывает – там ведь почти половина из нержавейки.

Посмотрел красным глазом, между делом перекинул листок настольного календаря, что-то там зачеркнул.

– Я слышал, у тебя какие-то неприятности были?

– Погибли жена и сын.

– Ну, извини, старик, не знал. Извини. Ладно, ты что-то про свои дела начал вроде говорить? Как у тебя с бизнесом-то?

– Трудно. Почти никак.

Вздохнул, понимающе поджал губы.

– У всех так в последнее время. Да-а, уж…

Поднялся, покряхтывая, подошел к темному книжному шкафу, достал большой картонный альбом.

– У тебя такие фотографии есть? Это из последнего рейса, перед самым списанием, ходили в Швецию. Не помню, ты был с нами в Швеции-то? Ну, конечно, вот я, ещё с усами… Ты тоже, с прической… Кого из наших-то ещё видал в последнее время?

По сравнению с невысоким и плотным начальником училища его посетитель казался чересчур худощавым, темнел тонким лицом. Нетерпеливо тронул ладонью золото важного погона.

– Ладно, будет ещё время вспомнить, давай-ка мы лучше по коньячку…

Помолчал, вздохнул, не решаясь.

– У меня просьба… Я в ваших краях проездом. Предложили интересную работу, добираться приходится с двумя пересадками. Вчера с ребятами, ну, познакомились в самолете, немного посидели тут у вас в заведении, на набережной… Короче, остался я без денег, пустой как барабан, билет есть, утром уезжать, а я…

Красный глаз смотрел не моргая.

– Послушай, правда, мне бы на первое время, немного…! Я, как только устроюсь, как только наладится, подъёмные там потребую, вышлю обязательно… А? Выручишь?

В ожидании ответа рассматривал награды на груди. Боевых нет, почти все юбилейные.

– Во сколько у тебя поезд отправляется, в полпятого? Да-а, уж…

Почесал карандашом лысину.

– Ко мне, понимаешь, никак нельзя. Теща гостей не приветствует, принципиальная она у меня. Ничего страшного, посидишь на вокзале, времени-то всего ничего осталось. А по деньгам… Вот, держи. Чем, как говорится, богаты… Перекусишь вечерком там, в буфете, да и в поезде чего-нибудь съешь. Держи.

Протянул бумажку.

Точно, боевых нет. И не может быть. Подошел, встал лицом к лицу, с высоты роста улыбнулся.

– Ты, наверно, меня неправильно понял, мне же столько денег нужно, чтобы на месяц, на два хватило, чтобы как следует там устроиться.

И снова парадный золотошитый китель переместился за стол, в высокое кресло, под портрет своего древнего коллеги.

– Извини, ведомость подпишут только через неделю. Вот возьми хотя бы эти… Да бери ты, бери! Перекусишь чего-нибудь, пока паровоз ждешь. Сам посуди, откуда у меня большие-то деньги. От зарплаты до зарплаты держусь, нам же нерегулярно бюджетные выплачивают… Куда ты?! Вот же чудак-человек… Ну и не надо.