– Я тебе потом всё объясню, – торопливо сказала Флопсон. Сейчас были дела поважнее. – Итак, что тебе удалось выяснить?

– Не очень много, – отозвалась Майли. – Одно я знаю наверняка: твоего Тьялле тут нет. И он никогда не был в этом парке.

– Это мы и так уже знаем, – вмешался Джек.

– А ещё я выяснила, что Урчун и Храпун…

– Домашние животные! – хором закончили Флопсон и Джек. – Знаем, знаем! – Тут оба не выдержали и громко расхохотались.

Да! Джек тоже смеялся! Его смех походил на тихое бульканье, и это было так потешно, что Флопсон вновь залилась хохотом.

Отсмеявшись, маленькая панда повернулась к друзьям и скомандовала:

– Нам пора снова приниматься за работу.

Джек водрузил на плечи свой рюкзак, и полицейские гордым шагом двинулись по газону к стене. Даже Майли шла, а не летела, потому что так выглядело солиднее. Возле стены все четверо обернулись и помахали кроликам на прощанье. А те помахали добрым полицейским в ответ.

Обогнув стену, все четверо продолжили дружно шагать вперёд… Просто потому, что это было так замечательно – шагать вместе! Флопсон чувствовала себя по-настоящему счастливой. Ведь всё кроличье семейство – а их было не менее тридцати! – с восторгом восприняло идею создания мохнатой полиции. И даже всегда недовольный Джек сказал, что его машина – это полицейский участок и штаб-квартира! А сама Флопсон теперь начальник полиции и главный инспектор. Что ещё нужно для счастья?

«Да, такая жизнь городского животного мне по душе!» – подумала маленькая панда.

Подойдя к калитке, команда остановилась. Все вопросительно уставились на Флопсон.

– Что теперь? – спросил Джек.

– Не знаю, – ответила она.

– Ты обязана знать, что делать дальше! Ты наш шеф.

– Ах да, точно, – смутилась Флопсон. – Ладно, сейчас решим.

Все ждали. Фридолин принялся насвистывать какую-то весёлую мелодию, Майли – чистить пёрышки, а Джек – нетерпеливо покачивался на пятках.

Флопсон лихорадочно размышляла. Как оказалось, не так уж просто быть начальником. Где им теперь искать Тьялле?

– М-м-м-м… Мы могли бы попробовать… – неуверенно пробормотала она. – Например…

– Да, шеф? – немедленно отозвался Джек.

Тут Флопсон осенило:

– Всё просто! Мы найдём Храпуна и Урчуна и спросим, зачем они нам солгали. Должны же эти хорьки когда-нибудь начать говорить правду! Тем более что они потенциальные свидетели. А свидетелям ни в коем случае нельзя врать.

Все согласились с ней, и звериная полиция двинулась в путь. Чем ближе они подходили к дому фрау Плюмпух, тем сильнее Флопсон охватывало какое-то странное чувство. Ей внезапно захотелось, чтобы время остановилось. Что, если они действительно найдут Тьялле? Для неё это бы значило навсегда попрощаться со звериной полицией, с новыми друзьями, с интересной городской жизнью. Они с Тьялле вновь вернутся в клетку в гостиной фрау Плюмпух и продолжат жить там, словно ничего не произошло. И ведь, на первый взгляд, всё правильно. Так и должно быть. Клеточные животные должны жить в тёплой квартире… Но почему от одной мысли об этом у неё начинает сосать под ложечкой?

Флопсон хотелось развернуться и убежать. Она не была готова так просто отказаться от своей свободы. Она больше не хотела быть домашним, клеточным животным. Её тянуло на волю, в огромный, необъятный мир! Ей хотелось носиться по улицам, знакомиться с другими городскими животными. И главное, расследовать преступления. Как-никак, она ведь главный инспектор звериной полиции! И от этой должности она не желала отказываться!

Дом фрау Плюмпух показался на горизонте. Друзья остановились и переглянулись.

– Я предлагаю разделиться и прочесать всю улицу, – произнесла Флопсон. – Как только кто-то обнаружит хорьков – пусть громко свистнет.

Джек немедленно громко засвистел.

– Я сказала, когда увидишь хорьков! – Флопсон строго посмотрела на него.

– Так я и вижу их, – невозмутимо ответил хомяк и лапой указал в сторону дома фрау Плюмпух. – Сама посмотри!

И действительно, Урчун и Храпун стояли прямо у входа в подъезд. Полицейские бросились туда. Флопсон внезапно почувствовала какое-то смутное раздражение. Что-то её очень злило. Вот только что? Этого панда пока не могла понять.

– Ну, куколка, как твои дела? – вальяжно привалившись к стене, спросил Урчун.

– Где тут кукла? – Фридолин озадаченно огляделся. – Я опять что-то пропустил?

– Разумеется, тут нет никакой куклы, – раздражённо защебетала Майли. – Это у наших господ такой своеобразный приступ тоски по детской комнате. – Она окинула хорьков насмешливым взглядом.

– Не-а, никаких там детских-колыбетских, – делано равнодушным тоном ответил Храпун, прижавшись спиной к двери. Флопсон показалось, что он что-то прячет. – Забыли, что ли? Мы самые крутые, самые злые и противные парни во всём городе. И ваши детские-колыбетские мы в глаза никогда не видели!

– А-а-а-а! Крутые, значит? – продолжала Майли, подмигнув Флопсон. – Ну-ну… Про вас тут такие интересные истории рассказывают.

Урчун гордо посмотрел на неё и с довольным видом ответил:

– Разумеется, мы уже вошли в историю! Разве могло быть иначе? Такие крутые парни, как мы, рано или поздно всегда становятся знаменитыми. В отличие от вас, неудачников.

Храпун расплылся в восторженной улыбке.

– Ну и какие истории о нас ходят по городу? – Он нагло уставился на Флопсон. – Давай рассказывай. Что там говорят?

– Ну… Например, в этих историях часто фигурируют ковры, – как бы невзначай обронила Майли.

– О! – прервал её Храпун. – Я не уверен, что хочу слышать эту историю.

– Почему нет? – наивно поинтересовался Фридолин.

– М-м-м-м… Вот и я не пойму почему, – с наигранным изумлением протянула Майли. – Может, потому, что эта история о том, что эти господа сделали с ковром? Или даже не с одним ковром?

– Ты имеешь в виду, что они его описали? – прямо спросил Джек.

– Что? Нет! Да как ты смеешь! – возмутился Храпун.

Тут вмешалась Флопсон.

– У меня возник вопросик, – она окинула хорьков пристальным взглядом. – Что вы делаете тут, у входа в подъезд? Это же дом, где живёт фрау Плюмпух.