Уносясь мыслями в чудесную страну, где она будет как все, и не нужно будет прятаться, она прозевала появление мощной бабы в широком полотняном сарафане с красной вышивкой по подолу, в которых ходили поморские женщины с побережья Кироты.

Выпучив глаза, та уперла руки в бока и заорала низким, почти мужским голосом:

– А ну, кто ты такая и что здесь делаешь? Тебя что, Ковин привел? Решил втихаря от жены и хозяев погулять?

Не дожидаясь ответа, она кинулась на девушку, потрясая пудовыми кулаками. Растерявшаяся от неожиданности Амирель едва успела скомандовать ей «стой». Та остановилась, дергаясь и не понимая, что случилось.

Глядя на ее перекошенную простоватую физиономию, Амирель вдруг захотелось влепить ей жестокую пощечину за все те помои, что та вылила на нее. Она даже сделала шаг вперед, встав перед ней вплотную, и замахнулась, как вдруг сообразила, что это вовсе не ее желание, а веление колдовского камня.

Отпрыгнула назад и схватилась за грудь, чувствуя под рукой сердитое горячечное биение. В голове рождались возмущенные мысли о гадких простолюдинах, о необходимости наказания, чтоб неповадно было, о власти, которую нужно захватить и удержать любой ценой, пусть даже все вокруг передохнут.

Резко выдохнув, Амирель ударила себя в грудь и сказала то, что хотела сама:

– Ты меня здесь не видела! Уходи! Если понадобишься – позову! И готовь обед. Да повкуснее!

Баба развернулась и вышла, недоумевая, с чего вдруг забралась на третий этаж, где ей сроду делать нечего, а Амирель принялась размышлять – слова «повкуснее» сказала она сама, потому что сильно хотела есть, или это все же наущение злонамеренного камня.

Через некоторое время спустилась вниз, на кухню. Мужик, не достающий своей жене и до подмышки, сидел за столом перед пустой тарелкой и недоуменно следил за ней, обескуражено приговаривая:

– Чего тебе вздумалось мясо тушить, да еще и с овощами? Ты же меня всегда баландой кормила. Что за праздник сегодня вдруг случился?

Жена молча отмахивалась от него огромным половником. Она и сама ничего не понимала, но пересилить свое неуемное желание сварить что-нибудь повкуснее не смогла. Амирель взяла глубокую тарелку, произнесла уже привычное «вы ничего не замечаете», и положила себе мяса с овощным рагу.

Сев за добела выскобленный стол, принялась за еду. Простая крестьянская пища показалась ей куда вкуснее той, что подавали к королевскому столу. Съев все, что положила, осоловела, глаза стали закрываться на ходу, и, чтоб не заснуть прямо за столом, она поспешно отправилась наверх.

Слабость после ранения еще давала о себе знать, и она прилегла на кровать, намереваясь немного передохнуть перед ужином. Но нечаянно заснула и проснулась уже только на следующее утро от ярких солнечных лучей, щекотавших ей щеки.

Когда за ней вернется Феррун? Как плохо, что амулет не дал ей сказать, что он у нее, и мужу вовсе не надо ехать во дворец! Амирель гулко побарабанила пальцами по тому месту, где должен был висеть противный камень, но ничего не почувствовала. Никакого отклика от него не было тоже.

Встала, посмотрела в окно. Уже за полдень. На всякий случай сложила вещи в мешок. Ферруну во дворце делать нечего, он не дурак и скоро поймет, что камень ему никто не отдаст, и ей следует быть наготове. Муж может появиться в любой момент.

Решив позавтракать, спустилась вниз, на кухню. Ковина не было, а его жена, горько вздыхая, растерянно смотрела на яблочный пудинг, выложенный аккуратной горкой на медной тарелке и политый густым медовым соусом. Она готова была себя поколотить, не понимая, с чего так бездарно расходует хозяйские припасы.

Поняв, что толстуха выполняет ее распоряжение готовить повкуснее, Амирель послала ей мысленную благодарность, отчего та расплылась в довольной улыбке и уже без угрызений совести отполовинила себе пудинг.

Тоже отрезав приличный кусок, девушка положила его на тарелку. С наслаждением съев все, посмотрела на довольно большой двор.

Может, выйти немного погулять? Ей надоело сидеть в доме, а во дворе так хорошо. Еще цветут последние цветы и над головой висят небольшие, но вкусные яблочки. Да и Ферруна видно будет сразу.

Она уже поднялась, собираясь выйти, когда в дверь заскочил возбужденный Ковин.

– Что за чудные дела творятся во дворце! – загадочно произнес он, глядя на жену.

Амирель замерла. Что случилось? Эти дела связаны с Ферруном, она чувствовала сердцем. И до дрожи испугалась. Неужели его схватили?

– И что же там может твориться? – равнодушно переспросила жена. – Королевские фаворитки друг другу волосенки повыдергивали, выясняя, кому первой в его постель лезть?

– Да что ты понимаешь, женщина! – глумливо произнес Ковин и тут же получил охлаждающий удар половником по плечу. – Ладно-ладно, уж и пошутить нельзя! – он принялся демонстративно тереть пострадавшее плечо. – Герольды на всех перекрестках кричат, что пойман иноземный супостат, который хотел убить короля и захватить трон. И теперь его через три дня казнят на городской площади, если просить за него к королю не придет какая-то девица, вроде Умирель или Омирель, я не понял толком.

Жена, оказавшаяся весьма разумной женщиной, постучала этим же половником по своему лбу, намекая мужу, что у него наблюдается изрядная нехватка мозгов.

– И как же этот иноземец во дворец-то проник? Если его и пустили, то без оружия. А стражи там сам знаешь сколько. На каждом углу по паре, если не чаще. Так что не верю я этим сплетням.

– Верь не верь, – возмутился Ковин, – а герольды зря орать не будут. Вот пойди сама послушай.

От этой страшной новости у Амирель огнем занялась душа. Она кинулась наверх, запихала в мешок вынутые вещи и потащила его вниз. И только уже у калитки, ведущей на улицу, призадумалась.

Сдаваться Торрену она не собирается, не на ту напал. Если спрятать мешок и уже налегке пройти во дворец по тому же тайному ходу, что и убежала, и разведать все на месте? Но это опасно, ушлый Ветте наверняка уже выяснил, каким путем она исчезла, и устроил для нее какую-нибудь гадость. Нет, теперь она уже ученая и сама лезть в устроенную западню не собирается, – и Амирель осторожно потерла все еще ноющий затылок.

Вспомнила рассказ Ферруна о графе Контрарио и крысах, что ему подчинялись. Может, попробовать позвать крыс и попросить провести по другому ходу, они ведь наверняка знают все ходы-выходы во дворце? Но она ужасно их не любит, они такие противные, серые, с длинными голыми хвостами. Но, если другого выхода не будет, она их позовет, что ж делать.

И тут ей в голову пришла здравая мысль: а вдруг поимка Ферруна только обман, призванный заманить ее во дворец и попросту поймать в ловушку? Конечно, она может управлять людьми, но справится ли она с королем, обвешанным защитными амулетами?

И это не считая того, что он тоже королевского рода, а кровь не подчиняется крови, ведь не подчиняется же ей Феррун? Хотя было несколько моментов, когда король делал то, что она хотела, но вдруг это простое совпадение?