эти расширения, оружие, прибамбасы — они навыков и мастерства школьнику не добавят, — убогий решил вещать дальше. — А с другой стороны, возьми человека, который привык выживать совсем в других условиях. Опытный, старый, тёртый, но его одень в шорты и футболку — кто будет опаснее? Он или тот школьник?

— Ух ты. — Хамасаки внимательно посмотрела на очкарика.

Трофимов тоже, даже слегка приоткрыл рот.

— Это и есть ответ на ваш вопрос, сенсей, — с победоносным видом объявил Седьков. — Серьёзный тип номер два не станет менее опасным, если ему выдать неполный арсенал. Эти ваши концентраторы, приложения, расширения — это ни что иное как мультипликаторы.

— Как ты сказал? — Миру, опираясь ладонями на стол, даже подалась вперёд.

— Мультипликатор. То, что умножает твоё внутреннее содержимое. А если ты внутри ноль — то как тебя ни умножай, ты не перестанешь быть нолём, — с серьёзным видом ответил придурок. — Есть типа правило в теории: отсутствие мультипликаторов отлично компенсируется надлежащей предварительной подготовкой. А Чень — ноль, я это с самого начала говорил.

— Чем ты дрался? — Трофимов переварил услышанное про себя и теперь выглядел тем самым опасным человеком из примера очкарика.

— Ошейник с собаки в медпункте. — Седьков потащил из кармана дешевых штанов две железки, после чего пустил их скользить по столу. — Искусственный интеллект изначально определил, что для меня-натурала это законно.

— Ты проверял заранее? — Трофимов задал вопрос, глядя сквозь собеседника и что-то лихорадочно прикидывая.

— Конечно, — убогий уверенно кивнул. — Я же хороший математик. Я очень неплохо понимаю его алгоритмы, кажется. Не все; но те, которые меня касаются прямо — да. Я, конечно, не могу ускорять обмен информацией, как вы, — он покосился на дорогой перстень Хамасаки, являвшийся гаджетом последней модели. — Но и с моего прибора можно ходить по нашей сети. Не так быстро, но можно.

Мануэль, Чень, Юнь и Эрнандес, не сговариваясь, посмотрели на Миру: та, не скрываясь, сейчас таращилась на Седькова, как кошка, которая загнала мышь в глухой угол.

* * *

— Подруги так не поступают. — Юнь после разборов у завуча принялась выяснять отношения с Хамасаки прямо под дверью в коридоре.

Им сказали выйти, а пацанов задержали на какую-то "пару слов".

— Я тебе писала до начала пари. — Японка отрицательно покачала головой. — Не перекладывай на меня ответственность за свои решения. Ты не прочла — а теперь ищешь виноватых.

— Я не знаю, где взять такие деньги, — угрюмо бросила китаянка.

— Твои проблемы. Ты порхаешь по жизни, как бабочка. Я — твой друг. Лучше этот урок тебе преподам я, чем потом — жизнь. Доставай деньги, где хочешь.

В этот момент двери раскрылись повторно и на пороге показалась колонна из Рыжего, Ченя и латиноса.

— Стой! — Хамасаки обратилась к очкарику. — Надо поговорить! — Затем она повернулась к подруге. — Ты не против, если мы с тобой позже договорим? Я и так выбрала максимальные две недели.

Глава 13

— Дружба дружбой, а кошельки разные? — Юнь не удержалась и сказала то, что ей очень хотелось сказать.

Рыжий озадаченно посмотрел вначале на японку, потом на неё и остановился возле них, видимо, задумавшись: пойти дальше или подождать, пока девчонки закончат между собой.

Не каждый его день начинается с предложения разговора от самой Хамасаки, это понятно.

— Сяовэнь, пожалуйста, давай позже? — хотя Миру и говорила мягкими интонациями, но глаза её смотрели холодными льдинами.

— Да с х*я ли, милая моя?! — китаянка из вредности решила закусить удила. — Ты меня загрузила на месячный семейный бюджет, а сейчас пинок под жопу? "Проваливай — не до тебя — мешаешь"? Ага, щ-щас!

По лицу подруги она увидела, что выпад достиг цели.

— Я очень извиняюсь, — Хамасаки, слегка покраснев (несмотря на концентратор, хе-хе), коротко поклонилась убогому.

Затем снова развернулась к Юнь:

— Ты до сих пор не прочла, что я тебе писала. Ты говоришь, что я плохая подруга. Ты из-за детского каприза игнорируешь мои предупреждения, но виновата у тебя я. Ты демонстративно не слышишь, когда я прошу у тебя минуту поговорить с нужным челове…

— Это не человек, — перебила хань, чувствуя наслаждение моментом и упиваясь собственной значимостью.

Да, детство и каприз — ну и пусть. Приятно же, чёрт побери.

С подводной лодки бежать некуда: как бы ни старалась сейчас Миру, сгладить это изящное и тонкое оскорбление убогому у неё не получится.

Хи-хи.

— Это Рыжий. Животное. — Сяовэнь старательно воткнула ещё одну шпильку в настроение японки. — Или ты из-за сегодняшней случайности с Ченем будешь менять собственную стратегию? И теперь гнуть независимую от нас линию? Так очкарик всё равно животное, наш с тобой разрыв на это никак не повлияет!

Лицо японки пошло пятнами и стало похожим на грозовую тучу:

— Ты сейчас поступаешь очень глупо и опрометчиво. — Хамасаки чеканила слова, будто роняя монеты на мрамор. — Ты позоришь себя. Ставишь в неловкое положение меня. Тратишь чужое время, — она кивнула на Рыжего, ошалело переводившего взгляд с одной азиатки на другую. — Я тебя очень прошу. Пожалуйста, прочти наконец то, что я писала до драки. Потом, если останутся вопросы, мы поговорим. Но не ранее.

— Давай, поучи меня жизни. — Хань поймала волну, как убогий четверть часа тому в кабинете завуча. Кураж и поток буквально несли её вперёд, без оглядки на что-либо. — Это же так по-дружески: нагреть меня на шестьдесят штук и выказать при этом сочувствие, давая советы! Нет чтобы долг списать.

— Я понимаю, на что ты сейчас рассчитываешь. — Миру стала похожа на ледяную скульптуру. — Ты специально устраиваешь истерику, чтобы я, как твоя мамочка, бросилась тебя утешать и делать уступки. Как раз на шестьдесят тысяч, чтобы ты могла капризничать и дальше! Это так по-твоему: накосячить везде, измазать всё вокруг себя… этим самым, вломиться пьяным слоном в магазин фарфора. А потом резко упасть на попу и начать сучить в воздухе ножками и ручками! Ах, я же маленькая, я беззащитная, мне так плохо, пожалейте ме…

— Давай, упражняйся в риторике. — Юнь с наслаждением перебила подругу второй раз подряд. — Вместо действий болтать языком всегда проще. Тьфу.

— Если ты ещё раз перебьёшь меня либо будешь себя вести со мной, как капризная малолетняя сука с богатым пенсионеро…

— То что? — китаянка растянула рот в притворной улыбке и подошла вплотную. — Ну и что ты мне сделаешь?

Разумеется, она и сейчас перебила японку специально. Должны же в такой тяжёлый день быть какие-то мелкие радости.

Хамасаки без замаха неожиданно влепила собеседнице короткую пощёчину.

Та ойкнула, широко раскрыла глаза от удивления и осеклась на полуслове.

Чень,