Вся полиция Виллиски состояла из ее начальника, Хортона, и двух ночных сторожей. Им помогал окружной шериф, офис которого находился в 18 милях, в Ред-Оук. Никто из перечисленных блюстителей порядка не имел подготовки, необходимой для офицера полиции, и ни у кого из них не было опыта действий в ситуациях, хотя бы отдаленно напоминавших ту, в которой они оказались.

Первым на место преступления прибыл Хэнк Хортон. По его словам, в доме было темно, словно в могиле. Зажигая одну за другой спички, он, вооруженный одной только полицейской дубинкой (притом что сумасшедший, устроивший в жилище Муров настоящую бойню, мог все еще находиться где-то внутри), комната за комнатой осмотрел дом. В итоге он обнаружил мертвые тела остальных жертв преступника. Всего убитых оказалось восемь: Джо Мур (43 года), Сара Мур (40 лет), Герман (11 лет), Кэтрин (9 лет), Бойд (7 лет) и Пол (5 лет), а также Лина Стиллинджер (11 лет) и Айна Стиллинджер (9 лет). Я заранее приношу извинения за то, что мне приходится это писать, но головы жертв были размозжены страшными ударами, которые наносились обухом топора. При этом Джо Муру явно нанесли не один, а несколько ударов. Сара Мур получила как минимум один удар лезвием топора. Ржавое орудие убийства преступник взял в угольном сарае. Совершив злодеяние, он бросил топор в спальне рядом с гостиной, там, где были найдены трупы сестер Стиллинджер. Керосиновую лампу без абажура обнаружили в спальне наверху, где ночевали хозяин дома и его супруга. На потолке комнаты остались следы от топора – преступник оставил их, когда размахивался для ударов. Еще одна керосиновая лампа, также без абажура, оказалась на полу в спальне рядом с гостиной. Многочисленные зеркала в доме были прикрыты кусками ткани, окна закрыты занавесками. Все двери, через которые можно было выйти из дома на улицу, оказались либо заперты, либо плотно закрыты. На кухонном столе стоял таз, полный воды со следами крови, – по всей видимости, в нем преступник мыл руки. На полу в спальне, которая располагалась рядом с гостиной, лежал кусок бекона, взятый из холодильника, – вероятно, убийца использовал его во время мастурбации.

Когда Хортон вышел из дома, у дверей уже собралась толпа соседей, среди которых оказался и вышеупомянутый ночной сторож. Широко распахнув дверь, Хортон, обращаясь к Россу Муру, сказал: «Мой бог, Росс, там на всех кроватях лежат убитые». Затем, приказав ночному сторожу никого не пускать в дом, Хэнк Хортон отправился в центр города за врачом, доктором Купером. Зайдя на минуту в здание городского совета, он попросил одного из служащих позвонить в Ред-Оук и вызвать помощь. Доктора Купера Хортон застал в его кабинете – тот уже почти покончил с утренним кофе. Хортон и доктор Купер вернулись к дому Муров незадолго до 9:00. Толпа продолжала разрастаться. Соседи связались с друзьями и родственниками Муров. На место происшествия прибыл священник. Проведя доктора Купера по дому, Хортон вернулся в здание городского совета и по телефону вызвал частного детектива (это был Томас О’Лири из агентства Кирка), местного прокурора, коронера и еще двоих медиков. Затем он связался с представителями городских властей, проинформировал их о происшествии и получил от них распоряжение:

а) связаться с национальной гвардией и попросить оцепить дом;

б) послать за собаками-ищейками.

Владелец местной аптеки, у которого имелось дорогое фотографическое оборудование, доставил его в дом Муров, чтобы получить качественные снимки места преступления. Однако после того, как он сделал несколько фотографий, коронер приказал ему покинуть дом (этот факт, впрочем, подтверждают не все очевидцы).

Следует признать, что требования Хортона не допускать в дом посторонних людей не были выполнены надлежащим образом. В результате, согласно его показаниям на последующих слушаниях в суде, до того момента, когда место преступления было оцеплено национальной гвардией, которая прибыла к полудню, в доме Муров побывало примерно два десятка человек. Согласно другим источникам, их могло быть 50 или 100. Хортон побывал в местных отелях, пытаясь выяснить, не появлялись ли в городе чужаки, и опросил тех, кто своими глазами видел место преступления, тщательно зафиксировав их показания. Отряды добровольцев прочесывали местность: их задачей было осмотреть все надворные постройки в городе и постараться найти окровавленную одежду, которую мог выбросить преступник.

Ищеек должны были доставить из Биатрис, штат Небраска, – это в 134 милях к западу. Они принадлежали некоему Нофзингеру и славились своим тонким чутьем. Однако было ясно, что до их прибытия пройдет немало времени. В понедельник и вторник Хортон опросил всех, кто жил поблизости от дома Муров, и записал их показания, хотя все заявили, что не заметили ничего необычного.

Ищеек привезли только около 21:00 в понедельник, то есть через 12 с лишним часов после того, как были обнаружены тела. Они взяли след на месте преступления, протащили проводников, за которыми следовала толпа любопытных, вдоль квартала, ненадолго остановились у дома одного из соседей жертв, Фрэнка Джонса, а затем двинулись дальше, за городскую черту. Неподалеку от реки Нодэуэй, которую правильнее было бы назвать ручьем, след был потерян. Поскольку вот-вот должна была наступить ночь, операцию отложили до утра. На следующий день ищейки прошли по тому же маршруту, что и накануне, – и снова безрезультатно.

Несколько позже в тот же день трупы осмотрело жюри при коронере. Коронер связался с несколькими похоронными бюро, и тела были перевезены в импровизированный морг в местной пожарной части.

Рой Маршалл, наиболее авторитетный источник информации о событиях тех дней, утверждает, что зеваки, собравшиеся у места преступления в первый день после трагедии, в основном были местными, и их количество было не так уж велико. Однако в последующие дни толпа любопытных заметно разрослась. В Виллиску прибыли репортеры множества газет, тысячи зевак из округи и, согласно данным Маршалла, десятки частных детективов. На фотографиях, сделанных в Виллиске в те дни, видно, что улицы небольшого городка буквально запружены людьми, большинство из которых, разумеется, не были местными жителями.

В то же время следует отметить, что часть людей, проживавших в 20 милях от Виллиски, и не слышали об убийстве. Разумеется, весть о том, что произошло в городке, разлетелась как минимум по всему штату. Однако тогдашний мир был другим: в нем не существовало ни телевидения, ни Интернета, ни радио. Многие тогда либо вообще не читали газет, либо не интересовались репортажами об убийствах, произошедших за пределами их населенного пункта. Более того, часть населения тогда были попросту неграмотными. Фермеры большую часть времени проводили в полях и в соседние города заглядывали нечасто и нерегулярно. Так что новость об убийстве в Виллиске дошла не до всех.

Во вторник, на следующий день после обнаружения тел, жюри присяжных при коронере начало слушания по данному делу, которые тщательно стенографировались. Похороны убитых состоялись в среду, 12 июня, – на них пришло порядка 7 тысяч человек. Коронер и другие медики, побывавшие на месте преступления, считали, что жертвы были убиты вскоре после полуночи в воскресенье. Со всеми расправились, когда они спали, – за исключением, может быть, 11-летней Лины Стиллинджер. Согласно свидетельству доктора Ф. С. Уильямса, Лина «лежала, спустив одну ногу с кровати, на правом боку, держа одну руку под подушкой, частично изогнувшись и сдвинувшись к краю. Очевидно, ее заставил изогнуться удар по голове». Ночная рубашка Лины задралась. Нижнего белья на девочке не было. Судя по всему, убийца использовал ее трусики, чтобы вытереть кровь с рук и рукоятки топора, поскольку к дереву пристали ворсинки ткани. На правом колене девочки с внутренней стороны было обнаружено пятно крови – вероятно, это был отпечаток руки преступника. На руке Лины имелась рана – по-видимому, девочка пыталась защищаться. Хотя коронер не упомянул об этом в официальном заключении, он сообщил частному детективу С. В. Тоби, что уже после смерти Лина Стиллинджер была подвергнута сексуальному надругательству. Все тела были полностью укрыты одеялами – лишь у Лины Стиллинджер из-под покрывала высовывалась рука.