того, подняв голову, увидел, что они оказались на дне конической воронки, которую ударная волна все еще расширяла, в то время как байк замедлялся. Не успел байк остановиться, как вода перед ними попросту расступилась, как занавес, и они прошли через зауженное горлышко и очутились в другой воздушной полости.

Антея нагнулась, чтобы вновь завести двигатель. Чейсон извернулся, разглядывая круглую дыру, которую они пробили в стене. Она выглядела точь-в-точь как отверстие от пули в мягком металле, только в ширину составляла шесть футов. Двигатель запустился, и они помчались прочь, оставив за байком след из брызг и капель.

Он развернулся вперед, надежнее обхватив ее за талию.

— Лихо! Не первый раз проделываете?

Антея рассмеялась.

— Спасибо!

Они продолжали свой путь, уже более осторожно, сквозь изменчивый мир теней и прозрачностей. Снова и снова приходилось им сменять направление, так что вскоре стало невозможно уяснить, где они находятся и в какую сторону двигаются. Чейсон не удивился бы, если бы из полумрака вырисовался Сонгли. Вместо этого им попадались обломки — доски, бочки, змеящиеся кольца канатов, а однажды целая рощица деревьев, все еще сплетающихся корнями, — но никаких людей: ни мертвых, ни живых.

Из головы у Чейсона не шла картина хрупких лодочек. Как они рассчитывали пробраться через этот хаос? Они и не рассчитывали, решил он. Им придется найти пузыри воздуха под высоким давлением — такие области, которые дальше не сожмутся, — и ждать, пока круговерть не вынесет их на свет дня, или пока их не спасут. Но масштабы катастрофы выглядели настолько необозримыми, что о спасении и думать не приходилось.

Антея пилотировала, а Чейсон тем временем заботился о магниевой фаре, подкручивая рукой ее длинный электрод. Наконец электрод израсходовался, и фара зашипела и погасла, оставив их в кромешной тьме.

Антея выругалась и заглушила двигатель. Секунду отзвуки его рева гуляли взад-вперед, давая почувствовать невидимые пустоты. Потом — ничего, кроме странных вздохов, почти стонов: звук воды, завладевающей небом.

— Это плохо, — резюмировала она и так очевидное. Чейсон почувствовал, как она оборачивается то туда, то сюда — несомненно, в поисках какого-нибудь света. Не выпуская ее из рук, он занялся тем же самым. Вселенная сузилась до ее тела, прижатого к нему, и горячей металлической округлости байка между его бедер. Он снова ощутил мгновенный прилив паники, вспомнив свою камеру, и бессознательно прижал Антею крепче.

— Адмирал…? — В ее голосе прозвучал вопрос и беспокойство; Чейсон на несколько секунд пришел в замешательство. До него дошло, что он так стискивает ее, что ей нечем дышать, и в этот самый момент что-то попалось ему на глаза.

Он отпустил одну руку и показал:

— Там!

Он почувствовал, как она подается назад. Ее пальцы скользнули вдоль его руки, нашли его кисть. Она вывернулась, чтобы взглянуть на расплывчатое зеленое пятно, которое увидел он. «Да!» Не сговариваясь, они выпрямили тела и напрягли ноги, меняя центр тяжести и поворачивая байк. Затем Антея потянулась вниз, чтобы запустить его.

Чейсон ослабил хватку. Они осторожно подплыли ближе к свечению среди воды, которая медленно превратилась в стеклянную стену; в ее глубинах скрывался единственный бледный луч солнечного света, шедший снизу под углом. Казалось, до него несколько миль.

Антея развернула байк и плавно послала вперед, остановившись в нескольких футах от поверхности.

— Как будем пробираться? — спросила она. — Путь, похоже, неблизкий.

— Мы могли бы пуститься вплавь, — с сомнением сказал он. — Это было бы нетрудно… — Могли же бы они просто задержать дыхание и пробиться сквозь стену.

Антея покачала головой:

— Если бросим байк, то мы застряли, стоит только выйти к чистому небу.

Добравшись до поверхности, они бы могли, оставаясь наполовину в воде, продираться вверх вдоль уклонов и замысловатых изгибов потока, в поисках спасателей или чего-нибудь, на чем можно ринуться в воздух. Чейсону, однако, пришлось признать, что когда их одолеет изнеможение, им в любом случае придется выбираться из воды, иначе поверхностное натяжение медленно затянет их внутрь, и они утонут. И зависнуть в пустом небе было бы немногим лучше.

— Байк нам нужен, — подтвердил он.

— Мы можем толкать его впереди себя, — сказала она.

— На короткую дистанцию — может быть. Но тут…

— Да уж, далековато… Если только мы не обеспечим себе фору. — Она изогнулась всем телом, чтобы развернуть байк, и он машинально последовал ее примеру, прежде чем понял, что она намерена сделать.

— Антея, подождите! Мы могли бы дестабилизировать воду впереди — схлопнуть какую-нибудь подвернувшуюся брешь или растолкать ее.

— Придется рискнуть. — Она приоткрыла дроссельную заслонку, возвращаясь вместе с ним в темень.

Чейсон закусил губу, пытаясь рационально осмыслить происходящее.

— Не слишком быстро, — сказал он через мгновение. — Если слишком разгонитесь, поверхностное натяжение у воды будет как…

— Бетон, знаю-знаю. Я прошла летную школу еще ребенком, адмирал.

— Чейсон.

Она оглянулась, и он едва различил ее улыбку:

— Чейсон.

Затем они снова развернулись, и она налегла на газ.

Антея чуть было не перестаралась со скоростью. В последний момент она заложила байк набок, даже не удосужившись заглушить двигатель. С гулким жестким бамс! они врезались в воду на скорости сорок миль в час; Чейсону почудилось, что его позвоночник вот-вот вылетит через макушку. Он оправился достаточно, чтобы успеть сделать глубокий вдох, а потом его поглотила хлынувшая со всех сторон холодная вода.

Он выпускал воздух медленно, как его учили. Утопание на Вирге случалось крайне редко, однако Чейсону пришлось как-то помучиться в академии с учебным курсом, посвященным этому предмету; он даже удивился, что припомнил его. Покуда он выдыхал, вода не попадала ему в нос; вместо этого вдоль его щеки образовывался длинный пузырь, кусками срывавшийся в темноту позади. Руки Чейсон прижимал к холодному боку байка, а тело держал прямо, по лягушачьи отталкиваясь ногами. К сожалению, похожий на консервную банку турбоджет перегораживал вид на ту сторону, куда они направлялись. Кто бы знал, в десяти футах этот луч света или в тысяче.

Свет и точно усиливался, иначе ему пришлось бы повернуть назад. Несколько долгих секунд спустя он стал различать в колышущейся воде очертания: отражения и преломления далекого солнечного света, зеркальные изгибы воздушных поверхностей, пузыри. Это было неземной красоты зрелище, словно модель неба, исполненная в стекле, с зеркальными шарами вместо облаков.

Заметив ниже, меньше чем в десяти футах, пузырь размером с себя самого, он схватил Антею за руку и показал ей. Та энергично кивнула; бросив байк, они подплыли к серебристому овалу и погрузили в него головы.

Они зависли лицом к лицу внутри дрожащей сферы в зеленом полусумраке. Антея схватила его за плечи и