дрейфовали по усеянному каплями небу, приближаясь к гигантскому рукаву, который выпирал из основного тела потока.

Двигатель схватился, когда он подал зажигание в десятый раз. Педали внезапно заработали вхолостую, вентилятор завыл, и байк закашлял и захрипел, выпаривая остатки воды внутри. Потом адмирал сделал несколько нешироких кругов, пока не нашел относительно чистый путь сквозь капли. Получив искомое, он разорвал круг, и они с ревом вырвались из потопа.

— Оно такое… прицельное, — крикнула Антея. Он оглянулся. Поскольку байк ускорялся, сзади ощущалось как внизу — поэтому возникало ощущение подъема милю за милей ввысь над застывшим и невероятно увеличенным выбросом воды. Позади выплеснутой волны должна бы находиться такая же гигантская ванна, но теперь, когда Чейсон мог охватить взором весь масштаб наводнения, он не видел за ним ничего, кроме неба.

Наводнение представляло собой хаотичное завихрение сплошной воды, грубо собранное в сигарообразную форму, величиной где-то восемь миль на четыре. Впереди и позади него извивались воронки густых туч, в которых еще сверкали молнии.

— Божий плевок, — прокричала Антея, перекрывая безумный рев турбоджета. Фаннинг не удержался от смешка. Потоп действительно выглядел почти как струйка слюны, выплюнутой запредельно огромным существом. Но когда он присмотрелся к следам облаков и брызг, стало ясно, откуда они взялись.

Струя прилетела прямо от далекого золотого солнца.

Он показал на него:

— Не фалконовское?

Она покачала головой и подалась ближе, чтобы выговорить одно слово:

— Гретели.

Чейсон кивнул. Он не понимал, как это было сделано; сосед Фалкона каким-то образом использовал одно из своих солнц, чтобы испарить озеро и выстрелить им по территории Фалкона. Вероятно, они использовали рефлекторы и тепловые экраны, чтобы сконцентрировать тепло термоядерного устройства, создав длинный канал воздуха пониженной плотности. То, что испарялось из озера, отбуксированного солнцу под бочок, находило этот канал и проходило сквозь него… чтобы снова появиться в виде облаков и капель на границе с Фалконом.

Он отставил рассуждения, когда посредине между половодьем и солнцем что-то ярко блеснуло. Чейсон прищурился и увидел еще одну вспышку, затем еще одну. Он тихо выругался.

— Вы это видите? — Он показал в ту сторону. Сначала она только пожала плечами и качнула головой — а потом вдруг схватила его за плечо:

— Корабли!

Он кивнул:

— Десятки, по меньшей мере. В турбулентных облаках за паводком они накопили целый флот. Потом влились в воздушное пространство Формации Фалкон вслед за потопом.

Глянув мимо Антеи, он заметил, как пышно пушится позади них инверсионный след байка.

— Нас увидят, — сказал он. Там, обгоняя этот флот, будут носиться дозоры — такие же, как у них, байки, со стрелкáми на них. Они могут выскочить из ближайшего облака или зайти со стороны солнца, и Чейсону не увидеть их на подходе. Снова встревожась, он развернул байк так, чтобы солнце гретелей осталось прямо у них за спиной, и пошире открыл дроссельную заслонку.

В этой стороне лежало сердце Формации Фалкон, но дальше за ним простирались небеса Слипстрима и дом.

Тут Антея опять подняла руку, на что-то указывая. В облаках впереди тоже рассыпались корабли. Они шли изнутри Фалкона. Чейсон снова выругался — на этот раз громко — и снова повернул. «Как воробей меж двух ястребов», подумал он. Он лег на курс под прямым углом к надвигающимся флотам, оставив за собой паводок. Флоты станут сражаться вокруг паводка; он был идеальной стеной для прикрытия фланга.

Он взглянул на корабли Фалкона и вдруг рассмеялся. Антея вопросительно положила руку ему на плечо.

— Просто интересно, — крикнул он ей в ответ, — в скольких из этих кораблей я понаделал дырок?

Что бы сделали авиаторы на этих судах, если бы узнали, что всего в нескольких милях от них режет воздух адмирал Слипстрима? Он опять рассмеялся, затем склонился вперед — ради вящей скорости.

Сориентироваться в небе Вирги можно было единственным способом — по свету солнц наций. В округе трехсот миль от столицы Слипстрима, Раша, дорога к дому означала движение внутрь к свету. За пределами этой зоны все солнца начинали выглядеть одинаково; запутаться было легко, а вовне светлых областей стран пролегала индиговая темнота, именуемая зимой. Все, что Чейсон знал — это то, что он мчится параллельно границе между Формацией Фалкон и Гретелем. Но по какой оси? Прямо по курсу может лежать какая-то третья нация, а то и — сразу же за густыми облаками — зима. Сейчас те места для них могут оказаться самыми безопасными.

Они с Антеей могли бы огибать нации Меридиана среди сумрачных небес, где солнца виднелись бы далекими мазками розового или багряного, пока не нашли бы Слипстрим. Это опасный путь, потому что среди пурпурных облаков легко не заметить камни или капли воды, о которые пилот размозжит байк или собственную голову. На окраинах зимы попадались пираты и безумцы, отчаявшиеся изгнанники и коварные авантюристы. А если бы вы забрели слишком далеко и вовсе потеряли из виду свет, то нашли бы дорогу обратно лишь волей слепой удачи. Вы затерялись бы в царствах легенд.

Чейсон был готов попытать удачу.

Время от времени брошенные назад взгляды говорили ему, что дозоры двух флотов уже схватились друг с другом. Байки вились разъяренными мошками на фоне громадного оголовья паводка. Без сомнения, его инверсионный след заметили, но, видимо, решили, что он принадлежит какому-то штатскому или дезертиру. Преследовать его не имело никакого смысла.

Он стал успокаиваться. С другой стороны, воздух впереди все больше забивался мусором, так что ему все равно пришлось снизить скорость. Многие фермы и деревни с края наводнения успели заметить потоп и вовремя увернуться. Теперь они образовали пончик шириной в двадцать миль с потоком половодья вдоль центральной дырки. Когда здания, рощи и рыбные фермы — кружась, раскачиваясь, хлопая кронами или расплескивая струи — снимались со своих обычных мест, от них отваливалась куча барахла. Чейсон выплясывал на байке вокруг отделившихся деревьев, восьмигранных сараев, уворачивался от летающих молотков и спящих цыплят, похожих на шарики из перьев. Небо прорезáли инверсионные следы от других байков, и то тут, то там пульсировали цветочные лодочки. У него появилось искушение подойти к той или иной из них, чтобы узнать, нет ли там беженцев из Сонгли, но он знал, что скажет Антея — и будет права: попытка найти Дариуша и Ричарда прямо сейчас подвергнет их всех еще большему риску.

Солнца Фалкона начинали тускнеть, готовясь к ночи. Облака отбрасывали в воздух длинные серые плащи теней, и все окрашивалось в нежные цвета. Час выключения солнц считался временем мирным, но оставаться на открытом воздухе