– Что за безбожные речи! Детка, у тебя жар?

Джеральд быстро встал между ними.

– Джоанна, иди спать, – сказал он. – Уже поздно. – Взяв Ричилд под руку, он решительно увел ее в дом.

Джоанна стояла, прислушиваясь к голосу Ричилд, эхом раздававшийся в ночи.

– Вот что получается, когда девочка знает больше, чем отмерено ей природой. Джеральд, ты должен положить конец ее ненормальным занятиям.

Джоанна направилась в спальню.

После того, как белая волчица выкормила волчат, ее пришлось убить. Она была слишком опасна. Однажды волчица утащила и съела ребенка, и оставлять в живых волка-людоеда было нельзя. Щенок, рожденный последним, прожил всего несколько дней и умер. Но двое других выросли здоровыми, подвижными и очень игривыми, на радость Джоанны и Джеральда. У одного шерсть была серо-бурого цвета, типичная для волков франкских лесов. Джеральд подарил его Фултентиусу, и тот с особым удовольствием показывал его Одо. У другого волчонка, первенца, шерсть, как у матери, была белоснежной, а глаза красные. Этого они оставили себе. Джеральд и Джоанна назвали его Лук, в честь Лукреция, и любовь к резвому и веселому зверю еще сильнее сблизила их.

Приближалась ярмарка в Сэн-Дэни. Это всех очень радовало. В течение многих лет в государстве не было ярмарки, которая имела бы такое огромное значение. Но кое-кто из старожилов, например мельник Бурхард, помнили времена, когда проходило по две-три ярмарки в. год. Так говорили, хотя поверить в это было трудно. Конечно, все это происходило в прославленные времена Карла Великого, когда были хорошие дороги и мосты, не было разбойников, шарлатанов, и, люди с севера не устраивали стремительных и жестоких набегов на королевство. Теперь путешествия были слишком опасны, и ярмарки стали невыгодны. Купцы не осмеливались перевозить дорогие товары по дорогам, кишащим разбойниками, и никому не хотелось рисковать жизнью во время путешествий.

Но, несмотря ни на что, ярмарка должна была состояться. И, хотя бы половина из того, о чем сообщил гонец, должно было оказаться правдой. Купцы из Византии привезут экзотические пряности, шелка и парчу; венецианские купцы – одежду, украшенную павлиньими перьями и тесненной кожей; работорговцы из Фризии – славян и саксонцев; ломбардийцы на кораблях с ярко оранжевыми парусами, украшенными знаками зодиака, доставят мешки соли. Кроме того, ярмарка обещала всевозможные развлечения: канатоходцев и акробатов, рассказчиков, жонглеров, дрессированных собак и медведей.

Путь до Сэн-Дени был не близкий, приблизительно сто пятьдесят миль от Дорштадта, две недели езды по ухабистым дорогам и переправы через широкие реки. Но это никого не пугало. Всем, кто умел держаться на лошади, муле, или на пони, хотелось там побывать.

Большой, как приличествовало графу, обоз Джеральда, отправлялся в сопровождении пятнадцати хорошо вооруженных дружинников и нескольких слуг. Джоанна тоже собиралась в поездку. Пригласили и Джона; Джоанна не сомневалась, что по инициативе Джеральда. Ричилд дала точные распоряжения. Она позаботилась о том, чтобы в пути семья не нуждалась ни в чем. В течение нескольких дней в центральном дворе поместья стояли повозки, и их загружали всевозможным скарбом.

В день отбытия Вилларис кипел. Конюхи суетились, навьючивая лошадей; главный повар и его помощники хлопотали над огромной печью, из высокой трубы которой вырывались огромные клубы дыма. Кузнец ковал подковы, гвозди и снаряжение для повозок. Все вокруг звенело и гремело: служанки перекликались высокими голосами; им отвечали низкие голоса конюхов; коровы мычали, пока их наспех доили; один перегруженный осел громко кричал. От беготни пыль во дворе стояла столбом.

Джоанна не покидала двора, наблюдая за последними приготовлениями и наслаждаясь всеобщим возбуждением. Лук вертелся у ног Джоанны, насторожив уши и выжидающе глядя на нее. Он тоже отправлялся в путь. Джеральд, видя, как полугодовалый волчонок привязался к Джоанне, решил, что разлучать их нельзя, Джоанна смеялась и гладила Лука по мягкой белой шерсти. Волчонок лизнул ее в щеку и уселся рядом, широко раскрыв пасть.

– Чем стоять, разинув рот, помогла бы лучше пекарю, – Ричилд подтолкнула Джоанну к кухне, где пекарь размахивал перемазанными в муке руками, торопя челядь. Всю ночь он не смыкал глаз, выпекая булочки и пироги для путешествия.

К полудню обоз был готов. Капеллан прочитал молитву, и лошади, запряженные в многочисленные повозки, медленно тронулись в путь. Джоанна ехала в первой повозке вместе с Ричилд, Гилзой и Дуодой, а также с тремя девушками-служанками. Повозку трясло на ухабах, и сидеть на деревянных скамьях женщинам было неудобно. Лук бежал рядом с повозкой. Впереди, вместе с дружинниками, на чалой кобыле ехал Джон.

«Я сижу в седле не хуже, чем он», – думала Джоанна, Джеральд долго обучал ее верховой езде, и она стала отличной наездницей.

Словно почувствовав пристальный взгляд сестры, Джон посмотрел на нее и понимающе улыбнулся, но его улыбка показалась ей злобной. Потом он пришпорил кобылу и догнал Джеральда. Они заговорили; Джеральд откинул голову и расхохотался.

В Джоанне закипела ревность. Интересно, чем брат так рассмешил Джеральда? Между ними нет ничего общего. Джеральд образованный и умный человек, Джон тупой недоучка. Но вот он едет рядом с Джеральдом, разговаривает с ним, смеется, тогда как она тащится позади в ужасной телеге.

И все это потому, что она девушка. Не в первый раз. Джоанна проклинала судьбу за то, что родилась женщиной.

– Неприлично так пялиться, Джоанна. – Темные глаза Ричилд неодобрительно посмотрели на нее.

Джоанна оторвала взгляд от Джеральда.

– Простите, миледи.

– Держи руки сложенными на коленях, а глаза опусти, как подобает скромной женщине, – поучала ее Ричилд. Джоанна последовала ее совету. – Хорошие манеры, – продолжила Ричилд, – куда важнее для леди, чем умение читать… Получив достойное воспитание, ты понимала бы это. – Она холодно посмотрела на Джоанну и вернулась к своему вышиванию.

Джоанна краем глаза следила за ней. Несомненно, Ричилд была прекрасна: бледна, стройна, с покатыми плечами, белокожая, с высоким лбом, обрамленным красивыми черными волосами. Из-за густых длинных ресниц ее карие глаза, казались почти черными, Джоанна вдруг остро позавидовала Ричилд, имевшей все, чего была лишена она сама.

– Ты должна помочь нам решить, – Гилза улыбнулась Джоанне, – какое платье мне надеть на свадебное торжество. – Она радостно засмеялась.

Гилзе исполнилось пятнадцать, и она была обручена с графом Хуго, аристократом из Нойстрана. Джеральд и Ричилд очень радовались этому взаимовыгодному союзу. До свадьбы оставалось около полугода.

– О, Гилза, у тебя так много прекрасных платьев! – Джоанну на самом деле поразил гардероб Гилзы. Имея такое количество платьев, их можно менять каждый день в течение двух недель. В Ингельхайме у девушки обычно было лишь одно платье из толстой грубой шерсти, и она старательно берегла его, поскольку оно должно было служить ей многие годы. – Уверена, граф Хуго будет восхищаться тобой, какое бы ты ни надела.