Домой приехали уже засветло, люди на работу отправлялись.

Женька уложила бабушку к мальчишкам в комнату, на диванчике, а назавтра было решено устроить бабе Нюсе постоянное ложе. Но только не сейчас, потому что у старушки уже слипались глаза, да и детей боялись разбудить.

Баба Нюся уснула, но ни Женьке, ни Павлу спать не хотелось. Ему уже следовало отправляться к себе – утром на работу, но расстаться не было никаких сил.

– Ты не ходи завтра работать, – тихонько говорила ему Женька, когда они вдвоем сидели друг напротив друга в маленькой кухне и пили кофе из здоровенных кружек. – Скажи, что надо по делам, а сам лежи себе дома и спи.

– Не выйдет, – щурил на нее глаза Добрович. – Мне должны привезти ценнейший пакет… ты себе не представляешь, какой важности! И времени упускать никак нельзя. Понимаешь, сейчас либо мы с этой крупной зарубежной компанией свяжемся, либо конкуренты, счет на часы. А конкуренты уже давно ту компанию караулят. А я хочу у них из-под носа… В общем, очень детективная история. А тебе с такой прической намного лучше, ты прямо такая… будто лошадь.

– Лошадь? – вытаращилась Женька и даже немного обиделась. – Спасибо, конечно… Ты тоже того… жеребец хоть куда…

– Дунаева, не матерись! – погрозил ей пальцем Павел. – Я тебя вовсе и не хотел обидеть. Лошадь – это же очень красивое животное. Такое умное… длинноногое. И ты на нее похожа – глазастая, грива по ветру – красота… А еще такая же… пугливая. Кажется, вот подойдет к тебе кто-нибудь чужой, ты копытом лягнешь и ускачешь.

Женя поджала губы и только бегала глазами. Он издевается или у него на самом деле с комплиментами беда?

– Я так долго боялся к тебе подойти… – фыркнул Павел совсем по-мальчишески.

– Думал – лягну? – наивно спросила Женька.

– Нет, думал – ускачешь.

– А кричал на меня зачем? Ты когда кричишь, мне совсем плохо. Не только ускакать, уползти хочется, – призналась Женька.

– Женя! – искренне таращился Павел. – Да разве ж я на тебя когда голос повысил? Это ж не я! Это начальник объединения – Добрович П. У. А он на работе помешанный… Я тебе честно скажу, он на тебя и дальше орать будет, я его знаю. Ну такой вредный мужик.

– Будем перевоспитывать, – тяжко вздохнула Женька.

– Вот займитесь этим делом, а? Вам все только спасибо скажут… – приложил руки к груди Добрович и тут же добавил: – Давите на него лаской и теплом, теплом и лаской!.. Сначала лаской, а потом…

Баба Нюся спала чутко – привыкла все время быть настороже, от любого шороха сон у нее улетучивался. Старушка напряженно решала, куда бежать на этот раз. Вот и сейчас – от странного шума глаза ее сами собой открылись. Она огляделась по сторонам и уже спокойно вздохнула – бежать никуда не надо было, а шум… На кухне просто стул упал. Но это вовсе не означало, что сейчас кто-то начнет драться, наоборот. И все же бабушка тихонько поднялась, тенью проскользнула к кухне и плотно закрыла кухонную дверь. Пусть молодые милуются, только б детей не разбудили.

Женька летала по офису бабочкой. Наконец-то в ее жизни все встало на свои места, да еще на какие! Баба Нюся с утра не могла натешиться с ребятишками, быстро познакомилась с Анной Андреевной и приготовилась ей помогать во всем безоговорочно. Но главное – Павел оказался такой!.. Такой! Самый лучший! И все у них будет замечательно! Это он сам ей сказал сегодня ночью! А она знала – ему можно верить!

Вот поэтому Женька, несмотря на бессонную ночь, прилетела в офис в самом радужном настроении, глаза светились, губы сами собой расползались до ушей, а «лошадиная» прическа просто изумляла!

– Женька! Ты чего? – чуть не выронил коробку с мясным пюре грузчик Ванечка. – Ты сегодня прям такая вся красивая… На «мисс города», что ли, не взяли?

– Дурачок! – игриво сморщила нос Женя. – Меня не взяли на «мисс Вселенная»!

– Ох и ни фига себе… – пробормотал парень, удобнее подхватывая коробку.

Алина, завидев Женю, даже забыла про свой стиль певучей дивы и удивленно прохрипела:

– Ты где стрижку делала? В «Марусе»? Или в «Воображении»? Я все хочу до «Маруси» добраться, там, говорят, так стригут, так стригут… Даже пирсинг делают! Тебе больно делали?

– Ой, Алиночка, я не знаю, где я стрижку делала! – замахала руками Женя. – И про пирсинг ничего не знаю… Но стригли точно – не больно.

Лера, та внимательно присмотрелась к подруге и сразу скомандовала:

– Пойдем курить. Чует мое сердце, у твоих деток намечается папаша. Ты должна мне все рассказать.

– Лерочка, пока не могу! – торопилась Женька. – Меня послали на склад. Если опоздаю – пошлют дальше.

Лера от удивления закурила прямо на рабочем месте и долго еще шевелила бровями, глядя, как убегает Женька.

Дольше всех терпела Любочка. Она уже видела перемены в подруге, но на бегу разговаривать не хотела, поэтому терпеливо ждала обеда.

– Ну давай, рассказывай, – поймала она Женьку, едва стрелки часов оповестили о временном отдыхе. – Чего такая… какая-то не такая?

– Люба, ну, во-первых, я постриглась… – начала было рассказывать Женька, но в это время дверь в бухгалтерию отворилась и заглянул Павел.

Сегодня Женька видела его лишь мельком – она приносила ему какие-то папки от Марии Георгиевны. Павел тогда разговаривал по телефону и, не отрываясь от трубки, быстро-быстро закивал Жене, чтобы она подошла. Она подошла, искренне не понимая, что он от нее хочет. Павел не хотел ничего. Он только притянул ее голову к себе и чмокнул куда-то в ухо. И сразу же стал доказывать кому-то в трубке, как тот ошибается. Женька выскочила из кабинета молоденькой козочкой. Он ее любит! И все помнит! И вчерашнее обещание о прекрасном будущем все еще в силе. А то, что он не бросил трубку при Женькином появлении, так это и необязательно! Она ж не глупая курица, все понимает! Ее мужчина – человек деловой, занятой, серьезный, и все же он нашел секундочку, чтобы показать, что помнит о ней, даже занимаясь делами!

И вот сейчас Павел смотрел на Женю вовсе не как директор, а как юнец, к которому девушка опоздала на свидание:

– Жень, ну ты куда делась? Я тебя уже весь обыскался. Пойдем в кафе, пообедаем.

Не успела Женька ответить, а Любочка уже подскочила со своего места.

– Как же славно вы придумали – в кафе! – обрадовалась она. – А то у меня от нашей столовой уже грыжа! Пойдемте, я готова. Женя, ты с нами идешь или остаешься?

Добрович длинно и звучно простонал.

– Пал Ульяныч, если хотите, можем ее не брать, – тут же отреагировала бухгалтер.

– А может, ты… останешься? – едва сдерживала смех Женька.

– Я не могу! Я же говорю – у меня гастрит! – не терпела возражений подруга. – Пойдемте, Пал Ульяныч. Женя нас догонит.