Она расставалась с девицами, облегченно вздыхая, словно отводя от них беду. Она проклинала себя, проклинала Антони…

Время шло, не принося результатов.

Однажды Антони после очередной неудачной попытки рассвирепел. Ухватил Бекки за плечи, развернул лицом к двери и поддал коленом.

– Без девчонки не возвращайся! Изувечу!

Машина неслась по ночному городу. Бекки сжимала руль.

– Выгоню! Раскомандовался! Из собственного дома выгонит! – Слова несвязно вплетались в ровный рокот мотора. – Да я сама тебя выгоню! Катись к своим проституткам!

Дорогу она видела плохо, слезы застили глаза.

– Где мне взять девчонку?! Ту, что хочется, не купишь… А может быть купишь? Может попытаться купить? Но как? Не давать же объявление в газету! – Бекки усмехнулась. – Забавно будет читать такое объявление. Впрочем, предложи хорошие деньги и десятки невинных девиц отзовутся, хоть проводи конкурс. А Тони всех перепробует, гад! – При мысли о муже у Бекки сжалось сердце. – Совсем со мной не считается! Обращается, как с половой тряпкой… А я и есть половая тряпка, – Бекки остановила безучастный взгляд на какой-то фигурке, стоящей у обочины тротуара.

Не то девчонка, не то подросток, тень фонаря смазывала контуры…

– Ну и пусть, – продолжала свои мысли Бекки. – Пусть вытирает об меня ноги, только бы не бросил, – Бекки чуть притормозила.

Ей показалось, что стоящая у фонаря фигурка намерена перебежать мостовую.

Нет, кажется, остается на месте.

Бекки чуть прибавила газ. И, в то же мгновение, фигурка метнула себя прямо под радиатор автомобиля.

Бекки резко свернула руль и ударила по тормозу.

Машина развернулась поперек дороги и остановилась.

Бекки распахнула дверцу и выскочила на дорогу.

Заломив руки под худенькое тело, лежала девушка, вернее, девочка.

– Ты в порядке? – испуганно спросила Бекки, приседая на корточки. – Ты в порядке?!

– Да, – ответил невнятный голос. – Кажется…

Девочка уперлась ладонями в асфальт, пытаясь подняться.

Встала и Бекки. Она разглядывала перепачканный наряд девчонки, ее волосы, затеняющие половину лица.

Бекки отвела волосы в сторону, освобождая красивый лоб и огромные черные глаза.

Обхватив девчушку за плечи, Бекки подвела ее к машине, усадила, села сама. Включила двигатель и медленно тронулась с места. Боковым зрением она видела сбитые девичьи коленки.

– Ты что, ненормальная? Как тебя зовут?

– Ширли, – голос девочки звучал, точно издалека.

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

– Зачем под колеса бросаешься? Я могла тебя задавить… Тебе что, жить надоело?

– Да, – неожиданно призналась Ширли.

– В шестнадцать лет?

Бекки видела, как по измазанной щеке девочки ползут слезы.

– Ну что ты плачешь? Слава богу, мы обе живы. А раз так, то что-нибудь придумаем. Обязательно! Где твои родители?

– В другом городе, – всхлипнула Ширли.

– Ты что, сбежала от них? Может, помочь тебе вернуться к ним?

– Нет, только не это! – резко ответила Ширли. – Я ненавижу их. Они алкоголики.

– Вот оно что… А здесь ты у кого живешь?

– У сутенера.

– Вот как, – запнулась Бекки. – Он плохо обращался с тобой?

– Не хочу на него работать… Вообще не хочу быть проституткой.

Несколько минут они ехали молча. Жалость к этой незнакомой несчастной девочке подступила к сердцу Бекки.

– Ты давно этим занимаешься? – мягко спросила Бекки.

– С десяти лет, – Ширли отвернулась к окну. Сквозь растрепанные волосы Бекки видела нежный девичий затылок.

– С десяти лет? – Бекки старалась сдержать следующий вопрос, но не удалось. – А как же родители?

– Они и заставили меня.

– Вот оно как. А к сутенеру как попала?

– Он… он обещал жениться на мне, – ответила Ширли. – Он привез меня в Нью-Йорк… Неужели вам все это интересно? – вздохнула девочка и умолкла.

– Вот что, – решила Бекки. – Поедем ко мне, а там обдумаем, что делать дальше. – И Бекки направила машину к загородному дому.

Бекки заставила девочку раздеться и принять ванну. Пока та купалась, Бекки разыскала вещи Кэти, которые собиралась везти внучке в подарок, отобрала брюки, свитер. Кэти хоть и младше Ширли, но рослая, под стать этой замарашке…

– Сейчас позавтракаем и загляним в мою городскую квартиру. Там все и обдумаем, – решительно сказала Бекки и позвонила Антони. Никто к телефону не подходил. Или Тони спит, или отправился по кабакам.

За столом Бекки исподволь рассматривала девочку. Очень худенькая, личико бледное, большие черные глаза, красиво очерченные губы, остренький носик придавал ей неуловимое сходство с какой-то птичкой. «То, что надо!» – подумала Бекки и в то же мгновение сознание резанула мысль: а что, собственно, «надо»? Что она собирается делать с этим ребенком? Ведь та не хочет больше заниматься своей профессией. Конечно, куда ей, такой слабенькой? «Будешь только… моей послушной девочкой», – мысль эта, едва зародившись, принялась расползаться, проявляя все новые и новые картинки, от которых сладко томилось все ее существо.

Бекки даже забыла про Антони, забыла их уговор. Она сейчас видела только себя и эту девочку. Новое, неиспытанное доселе чувство пылало в ней. Искра, зароненная этой девочкой, уже бушевала пламенем нетерпения.

– Чего ты так вяло ешь? – сдержанно произнесла Бекки, она сейчас боялась сама себя. – Не нравится?

– Я не хочу есть.

– Ты всегда так ешь? Поэтому ты такая тощая… Ничего, не унывай. Спокойная жизнь вернет тебе аппетит.

Они помолчали. Ширли не поднимала глаз от стола. Она почувствовала непонятное волнение этой странной женщины.

– А этот, твой сутенер, не станет тебя разыскивать?

Ширли неопределенно пожала плечами.

– Наверняка он не в ладах с полицией, – продолжала Бекки. – А тут еще малолетняя проститутка. Нет, он в полицию не сунется… Знаешь, мы сейчас отправимся с тобой в город. Там у меня квартира. Я познакомлю тебя с моим мужем… Посоветуемся.

Ширли безучастно кивнула.

Несмотря на ранний час Антони дома не было, но Бекки это не трогало. Измученную Ширли она уложила спать.

Она смотрела на спящую. Волна сентиментальной радости уносила сомнения. «Спи, моя крошка, моя спасительница. Я буду любить тебя, моя девочка. Буду гладить твои бледные щечки, твое худенькое тельце. Ты станешь моей маленькой послушной киской. С тобой мне будет легко, ты выполнишь все, что я прикажу. Верно? Ты не станешь возражать мне», – Бекки разглядывала контуры фигурки, завернутой в плед, разметанные по подушке волосы.