Савва Владиславич, надворный советник, любимец царя, был самой судьбой призван сыграть в этой христианской освободительной войне одну из ключевых ролей. Как и во время Полтавской битвы, он взял на себя снабжение русского войска, а по решению царя к тому же стал ответственным за всю «цивильную сторону войны с Турцией».

Царь велел Михаилу Голицыну перейти с десятью драгунскими полками молдавскую границу и оттуда следить за передвижениями турок и татар, а также послал на юг старого фельдмаршала Бориса Шереметева с двадцатью двумя пехотными полками из Ливонии, генерала князя Ромодановского с дворцовыми полками и, наконец, киевского губернатора князя Дмитрия Голицына с запорожскими казаками. Таково было войско, двинувшееся на турок. Наконец, 7 мая 1711 года царь издает в Нарве указ, которым приказывает Шереметеву немедленно выступить против турок в Молдавии, где ему надлежит соединиться с господарями Валахии и Молдавии, союзниками царя, «уже принятыми в русское подданство». Этим же указом «надворный советник господин Савва Владиславич» назначается «советником по тамошним делам при войске».

Савва Владиславич, в первую голову сербский патриот, не мог не понять, что ему представляется великолепная возможность лично выступить за освобождение своего народа и всех балканских христиан. Поэтому поступок царя, доверившего ему, сербу, всю Цивильную сторону этой войны, не мог не принести ему удовлетворения и не преисполнить его гордостью. Это видно из письма, адресованного дяде царя графу Апраксину. Вот его содержание:

Весь год, вплоть до объявления войны между Россией и Турцией, Петр Андреевич Толстой, русский посланник в Царьграде, и Савва Владиславич, надворный советник по вопросам православного Востока в Москве, не прекращали собирать конфиденциальные сведения об истинных намерениях турецкого правительства, а также о фактическом влиянии Карла XII на Ахмеда III. Русские располагали тайными агентами в Турции и в Крыму. «Почтовыми ящиками» для передачи в Россию собранных сведений стали господари Валахии и Молдавии, которые были также личными информаторами царя, ожидая взамен, что за оказанные услуги их страны освободят от турецкого владычества, а их семьи наконец закрепятся в качестве династий. Большой интерес представляет письмо дубровницкого консула в Царьграде Луки Барки, отправленное в 1710 году Савве Владиславичу, о намерении Турции объявить войну России в союзе со шведским королем и польским претендентом на престол Станиславом Лещинским и об отказе императора пропустить турецкие войска через Польшу. Письмо Барки свидетельствует о том, что консул поддерживал политическую дружбу с Саввой Владиславичем именно в тот период, когда он уже занимал в России положение главного специалиста по политическим проблемам Турции и Востока.

В Дубровницком архиве находится интересное письмо Саввы Владиславича, датированное 22 августа 1710 года в адрес сената Дубровника, написанное по-итальянски «в Глухом, что в Казакин» и отправленное в Дубровник через консула Кирико в Царьграде, сменившего, вероятно, Луку Барку. В дальнейшем Кирико станет выдающимся дипломатом маленькой республики. Это письмо свидетельствует о том, что и через двадцать лет после отъезда из Дубровника Савва не порвал связей с городом Святого Влаха. Причем связи эти носили и политический характер, поскольку Савва в письме информирует жителей Дубровника о великой победе царя Петра под Полтавой.

Владиславич сообщает о приезде в Москву дубровницкого дворянина Иеронима Маринова Наталича, о предстоящем прибытии которого правительство Дубровника известило Савву еще 29 апреля 1710 года, попросив Владиславича найти ему в России какое-нибудь место на государственной службе. Правительство Дубровника обращалось к нему как к высокопоставленному и влиятельному чиновнику из ближайшего окружения русского царя. В нем же Сенат напомнил Владиславичу о «любви, с которой Сенат дубровницкий всегда относился к интересам Вашего Почтения…». Три месяца спустя Савва отвечает упомянутым письмом «из Глухого, что в Казакии» и весьма любезным тоном вспоминает в нем, что «с детства наслаждался плодами благоволения и поддержки Вашей Милости».

Многочисленные и разнообразные сообщения, стекающиеся к Петру из разных стран, давали ему бесценные сведения о Турции. Единственным недостатком всех этих сообщений было то, что они в большинстве случаев исходили от неподготовленных людей и очень мало было данных от военных, и это в Москве чувствовали. Особенно было заметно, что большинство информаторов желали прежде всего немедленного сведения счетов между царем и султаном на поле боя, в результате чего их страны освободились бы от турецкого рабства, а турки окончательно изгнаны из Европы в Азию. Подобные мысли отчетливо читались и в авторитетных мнениях иерусалимского патриарха, и в мыслях самого Саввы Владиславича, царского поверенного в турецких делах. Впрочем, в Царьграде сами решили объявить России «священную войну», что патриарх Досифей и Савва Владиславич восприняли с огромной радостью.

Существует письмо Саввы Владиславича к генерал-адмиралу графу Апраксину, в котором он демонстрирует несколько более осторожное поведение: