ничего выяснить. Хоть бы написал, какая я шалава и дрянь. Неужели ему настолько безразлично наше расставание? Про Зою вообще промолчу. Ни звонка, ни СМС — ничего. А я, несмотря на все, что она устроила, переживаю за нее и написала. Дура ведь малолетняя, ей бы мозги вправить, но когда было заниматься ее воспитанием? Я копейку зарабатывала после смерти бабулечки и запустила сестру. Отчасти и моя вина, что Зойка такая инфантильная. Нужно было заставлять ее работать. Ходила бы листовки клеила, полы мыла, а не ждала, что ей все с неба упадет. Потому что за всё в этой жизни приходится платить.

Переодевшись в платье длиной ниже колена и без вызывающего декольте, я распускаю волосы и расчесываю их пятерней. В этой темнице нет ничего, что указывало бы на присутствие здесь женщины до появления меня. Хотя Гончаров мог встречаться с ней на стороне, а это одна из нескольких его квартир, где он любит уединяться.

Выхожу в гостиную и слышу, как Костя с кем-то разговаривает по телефону. Заметив меня, он завершает разговор и окидывает мою фигуру внимательным взглядом. Не знаю, удовлетворен увиденным или нет: порой по его лицу невозможно ничего понять. Гончарову бы играть в карты — стал бы миллионером. Хотя он и есть. Может, так и сколотил состояние?

— Если продолжишь делать то же самое, — намекаю я на его команды подчиненным и разорение филиалов, — скоро Барзуков тебя подвинет в рейтинге богатых людей страны, а потом и вовсе вылетишь из этого списка. Чего ты добиваешься и зачем?

— Скорее тебя и Рафа подвинут, — посмеивается Костя. — Но я и так уже не миллионер. За последние два месяца растранжирил половину капитала и давно не получал такого удовольствия от жизни, как сейчас. Многие считают, что я тронулся умом и влип в какие-то неприятности. Ты того же мнения?

— Даже странно, что тебя интересует мое мнение. Не знаю, — пожимаю плечами. — А на самом деле как?

Костя шумно вздыхает.

— На самом деле я выполнил свои обязательства перед одним человеком и понял, что дико заебался жить в подобном стрессе. Мне даже с учетом ополовиненных запасов на счетах можно не думать о том, что они закончатся. А даже если и закончатся, то я знаю как заработать еще. Поэтому настало время уделить внимание другим немаловажным вещам.

— Легальным путем заработать? — уточняю я.

— Да, — ухмыляется Костя. — Но умею по-разному.

Я сажусь на диван и смотрю на фикусы.

— Кто этот человек, который сейчас приедет?

Костя тоже переводит взгляд на растения и широко улыбается. Скотина. Неужели так сложно сказать: «Маша, здесь действительно теперь стало очень уютно. Спасибо». Но вместо этого Гончаров опять прикладывает телефон к уху:

— Секунду помолчи. — Поднимает указательный палец вверх.

Набирает некоего Семёна, как я понимаю консьержа, и просит его скинуть видео с камер за последние два дня, после чего подходит ко мне и садится на край дивана.

— Вместе посмотрим? — спрашивает Костя, иронично вздернув бровь.

Продолжает издеваться. Ну что за человек такой?

— Ну уж нет. Один будешь веселиться. Что за друг? — повторяю вопрос. — Надеюсь, ты помнишь мои слова?

— Смотрю, ты тоже их не забыла, раз оделась в это платье до колен. Скромно себя веди, не отсвечивай, и будет тебе счастье. С Рафаэлем нам теперь придется часто видеться. Он помогает мне в одном важном деле. Соответственно, и тебе, если хочешь поскорее со всем закончить и вернуться в свою глухомань.

— А ты откуда родом?

Костя молча усмехается. Хоть снова гугли информацию. Но если верить Гончарову, то достоверный источник один — только он сам.

— Ничего не нашла про это в интернете? — улыбается Костя.

— Ты сказал, что контролируешь поток новостей о своей персоне, поэтому я ничего не искала. Знаешь ли, не люблю тратить время впустую.

— Да, контролирую, — кивает Гончаров. — Мирона так напугал, что тот до сих пор никому не слил информацию о нашем браке. С одной стороны, жаль, а с другой, тебе же спокойнее будет существовать в моем мире.

Не понимаю, о чем говорит Костя, но с этим, наверное, нужно просто смириться, как и с тем, что мне дозированно будут сообщать какие-то факты.

— И все-таки? В Москве родился? — настаиваю я.

— Много вопросов задаешь.

— И рада бы меньше, но любопытство сильнее.

Гончарову опять кто-то звонит. По тому, как он обращается к мужчине, я делаю вывод, что это тот самый человек, который за копейки получит его бизнес. Артур и Костя обсуждают предстоящую сделку и некоего Яниса. Якобы он сильно им мешает и его надо убрать. Вместе с какой-то девушкой и ее ребенком.

Гончаров, завершив разговор, снова сосредоточивает на мне внимание.

— В прямом смысле убрать или... — Осекаюсь, заметив, что Костя опять улыбается и возле его глаз собираются мелкие морщинки.

— Я был бы не прочь по-настоящему. Янис умеет подкинуть проблем, серебро на моих висках — это его заслуга. Но тем не менее люблю засранца. Это сын Артура. Моя давнишняя головная боль и душевная слабость.

— Слышать о том, что ты кого-то любишь, противоестественно. В голове не укладывается подобное.

Мои глаза бегло скользят по широким плечам и мускулистым рукам, перемещаясь выше и останавливаясь на укусе на шее, который я оставила в знак протеста, когда Костя опять вздумал меня дразнить во время своей экскурсии.

— В том мире, где я существую, любая слабость — это уязвимое место. — Гончаров смотрит исподлобья, и задорные нотки уходят из его голоса.

— Поэтому ты взял меня в жены? Уязвимым местом я не была и не стану, а следовательно, могу попасть под удар и тебе будет все равно? Подобрал, как бездомного котенка, покажешь красивую жизнь, а потом сдашь в какой-нибудь приют или этому самому Рафаэлю, как игрушку? Ты в курсе, что людей в рабство больше