Новобрачная Жанна Жюэль была сиротой. Ее опекун Жан Ле Меснаже передал семье жениха отчет по опеке. Он вел подробные записи доходов и расходов в книге, переплетенной белым пергаменом. Этот чрезвычайно интересный источник, содержащий информацию по экономической истории, повседневной жизни и факты политических событий, безусловно, заслуживает отдельного исследования. Пока же запомним, что в этом Белом кодексе оставалось еще много чистых листов и до поры до времени он хранился у родителей жениха.

В 1534 году невесте было 13 лет, а жениху — 19. Для меня остается загадкой, успел ли Жиль Бекдельевр пройти курс в университете и получить степень. В ту эпоху женатый студент был большой редкостью. Возможно, Жиль получил неплохое домашнее образование и доучивался на практике, присутствуя на судебных заседаниях. Ни в одном из документов, как исходивших от самого Бекдельевра, так и упоминавших о нем, нет сведений о его университетской степени. В парижских королевских судах наличие университетской степени в области права уже с 30-х годов XVI века было обязательным и для судей, и для адвокатов; в провинциальных куриях, тем более в недавно присоединенной Бретани, таких жестких требований пока, вероятно, не предъявлялось. Тем не менее Жиль владел культурным багажом, характерным для французского юриста с университетским образованием: как это было принято среди его коллег, любил вставлять в тексты латинские пассажи. Оставшись после смерти отца старшим в семье, Жиль Бекдельевр, как лет за пятнадцать до этого Шарль Дюмулен, отправил своего брата учиться в университеты Парижа и Пуатье, старательно отмечая понесенные в связи с этим расходы на обучение и университетские степени. Не исключено, что Жиль Бекдельевр и сам мог некоторое время после свадьбы обучаться или доучиваться в одном из университетов, проживая отдельно от юной жены. Первый ребенок в их семье появится лишь после четырех лет супружеской жизни — в 1538 году, 21 июня, в 6 часов пополудни.

В 1541 году Жиль предпринял попытку фиксировать наряду с записью важных семейных дат отдельные значимые события, происходившие в городе[179]. К сожалению, его хватило ненадолго. Что же касается семейного регистра, то он старательно продолжал его вести, отмечая дни и часы смерти родственников: отца Этьена (1537), бабки Жанетты Карре (1546), матери Жанны д’Оти (1547), а также рождение детей: Тьенетты (1538), Перрины (1539), Жилетты (1541), Пьерры (1543), Оливии (1545), Мадлен (1551). Перрина и Мадлен умерли в младенчестве. Первую девочку назвали именем, производным от мужского, — Тьенетта, по имени ее главного крестного Этьена Бекдельевра, лейтенанта Ренна. В отличие от своих предшественников, Жиль оставлял комментарии на полях регистра. Например, латинская маргиналия к известию о рождении Перрины[180] гласила, что «эта малышка скончалась четырех месяцев от роду»[181].

Иногда же маргиналии появлялись намного позже регистрируемого события. Так, комментарий к записи о рождении дочери Жиль составил тридцать два года спустя:

Возможно, что и сами записи регистра составлялись с определенным временным лагом. Так, в 1552 году Жиль сообщает о смерти своей жены Жанны Жюэль, которая скончалась

Следует отметить, что в 1552 году никакого парламента в Ренне еще не было. Парламент Бретани создан в 1554 году в Нанте. Потом он поочередно располагался то в Нанте, то в Ренне и лишь в 1561 году окончательно утвердился в Ренне. Расхождение дат может объясняться тем, что Жиль Бекдельевр заполнял свой журнал a posteriori, уже будучи тесно связан с кругами парламента Бретани. Вероятно, он хотел сказать, что большинство из тех, кто впоследствии станет советниками парламента Бретани, тогда, в 1552 году, приняли участие в похоронах его супруги. В противном случае придется признать, что Жиль Бекдельевр употреблял слово «парламент» в каком-то ином, более широком смысле.

В 1554 году, через два года после смерти Жанны Жюэль, он вступит в новый брак с Жанной Ботерель, сестрой Жюльена Ботереля, «экюйе, сеньора д’Аппинье» — такое дворянское звание появляется на страницах семейного регистра д’Oти — Бекдельевров впервые. «Благородных людей» (noble homme) среди родных и крестных было немало, но, как мы помним, этот почетный эпитет имел много значений, кроме одного — указания на «истинное» дворянство. Настоящие, родовитые дворяне никогда не позволяли именовать себя noble homme, это было уделом аноблированных судейских — купеческих детей и внуков (что подтверждает и Коричневый кодекс). Ботерели же были «настоящими» дворянами, чье генеалогическое древо восходило к Пентьеврам, в XIV веке претендовавшим на герцогскую власть в Бретани. И семейный регистр Бекдельевров сразу же фиксирует эти изменения. Среди именитых гостей единственным представителем клана Бекдельевров был уже известный нам лейтенант сенешальства Ренна, сеньор де Буэксик, остальные же гости были родовитыми сельскими дворянами из числа Ботерелей. Впервые за долгую историю семейства д’Оти — Бекдельевров венчание проходило не в Ренне, а в капелле замка Апинье, и свадьбу сыграли там же, а не в доме жениха.

Был ли мезальянсом брак девушки из знатного рода и «судейского крючка», да еще и купеческого внука? Возможно, кто-то так и считал, тем более что и сам Жиль Бекдельевр демонстративно стремился отгородиться от «своих» и интегрироваться в семью Ботерелей. Но и его статус к 1554 году был достаточно высок. Жиль уже стал обладателем вполне престижной королевской судейской должности и владельцем нескольких, хотя и довольно скромных, сеньорий. И проживал он теперь не в городе. Из деловых записей Жиля Бекдельевра мы узнаем, что еще в 1549 году его будущий шурин Жюльен Ботерель продал ему сеньориальную усадьбу (manoir) Мот-о-Шанселье на берегу Вилены, расположенную на полпути между Ренном и сеньорией Апинье. Этимология подсказывает, что речь шла о старинном замке, стоявшем на насыпном холме (motte). Этому владению суждено будет сыграть важную роль в биографии Жиля Бекдельевра.