— Живые, — мужской шепот заставил вздрогнуть. Я невольно сделала шаг назад, не понимая, как быть дальше, — по твоему лицу так легко читать… Марианна…

— Где я? И почему вы ранены? Как может у вампира идти кровь? Как вообще можно ранить такого… такого как вы…

Взгляд был наполнен боли, я видела, что Вернеру плохо, что глаза его окрасились алым цветом, стоило мне сделать шаг в его сторону.

— Не стоит подходить ко мне так близко… Я не смогу себя контролировать, если потеряю сознание. Отойди, Марианна.

Внутри все резко сжалось и стало дурно. Голова вновь закружилась, все тело словно охватило пламенем и я тут же отбросила одеяло в сторону.

— Жарко… — глубоко дыша, я села на пол, не в силах стоять на ногах, — очень жарко…

— Это все дар. Твое тело восстанавливается, адаптируется, принимает силу. Несколько дней может знобить, несколько дней ты можешь спать, а можешь напротив бодрствовать — тут как повезет. Что ты помнишь?

— Мы сидели на кухне, — прошептала я, пытаясь восстановить в памяти картину из прошлого, — хотя нет, мы перешли в комнату. Там были Михаил и Василина… Говорили об истинной паре, а потом… Боль… Очень сильная… Словно кости изнутри ломало — я помню этот жуткий треск.

Вампир печально улыбнулся, сделал глубокий вдох и стал рассказывать. Долго, с деталями, не пропуская ни единой сцены. Каждый мой шаг, каждое действие… Все, что происходило в магическом лесу, все, что сделали валькирии, готовые забрать меня с собой… Я видела жуткие раны на теле Вернера. Мужчина не мог встать с кресла не причинив себе вреда. Я понимала, что Леонид очень силен, но и предположить не могла, что кто-то способен так сильно ранить вампира.

— Они взяли количеством, — он словно оправдывался, — мои раны скоро затянутся, главное дождаться Михаила.

— А что с ним? — значит, оборотню повезло больше, чем Вернеру, — и где мы находимся и… я не понимаю… я…

Я запуталась. Окончательно. Ничего не понимала, даже признать не могла, что все произошедшее со мной не чья-то бурная фантазия, а реальность. Магия, Мария Розенкранц, непонятная Анна Хольц. Валькирии! Как будто я знаю, кто это такие, но при чем здесь я? Что это за дар? Откуда он вообще взялся? Я не хочу ничего этого… Не хочу…

— Он обещал принести крови, — Леонид спокойно пожал плечами, но тут же сморщился от сильной боли, — тут недалеко водятся лоси, так что… и да, мы в Германии. В самом темном ее уголке, скрытом от людских глаз непроходимыми лесами. Марианна, отойди от меня…

Я вновь сделала шаг назад, наблюдая за тем, как глаза вампира наливаются кровью.

— Я не понимаю, Леонид, — слезы предательски сдавили горло, я начала задыхаться из-за волнения, голова закружилась и паника охватила собой сознание. Не хочу… Ничего этого… Ни магии, ни ведьмовства… Ни существ из другого мира… Не хочу! — я ничего не понимаю… Что со мной?

Но он молчал. Лишь смотрел пристально, словно хотел убить. Он страдал от жажды, которую не мог сдержать.

— В твоем роду были ведьмы, — тяжело вздохнув, он все же заговорил, — ты приняла дар, который достался тебе по наследству. Очень сильный дар, до ужаса редкий. Дар, обладать которым мечтает каждый клан магического мира. Дар, ради обладания которым убивают, вырезая целые семьи. Когда валькирии напали на тебя, я успел отвести атаку, но их было чересчур много. Мы сражались… Пришлось убивать. Не удивляйся, в моем мире это обстоятельство уже мало кого огорчает. Марианна, пойми, ты моя. Как бы странно это ни звучало, как бы неприятно тебе ни было, но ты моя. Я не говорю сейчас о том, что принуждаю тебя терпеть мое общество, я никогда не причиню тебе вреда, не нападу, смогу защитить и всегда буду рядом. Ты — та, что предначертана мне судьбой. Мне не важно, боишься ты меня или ненавидишь, мне не важно, оттолкнешь или примешь, но я знаю точно, что всегда и везде буду тебя защищать. Запомни это, ведьма. Мне жаль, но ты не сможешь изменить свою судьбу. Дар ведьмы не исчезает даже после смерти, он лишь переходит в новый сосуд, как только тот появляется на свет. Я не понимаю, почему он пробудился спустя столь долгое время. И в этом предстоит разобраться.

— Леонид… Расскажи мне об истинной паре и вампирах. Хотя лучше расскажи о себе, если можно…

Я нервно сглотнула, решив, что лучше послушаю что-то иное, что-то, что не касается дара и того, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. Голос Вернера все еще обладал тем странным гипнотическим эффектом — он успокаивал, словно снотворное или наркотик с необычным действием. Невероятно мягкий тембр, похожий на шепот, он пленил, приковывал к себе. И сейчас, когда в душе все изломано, когда все тело трясет от страха перед будущим, мне жизненно необходимо было хотя бы попытаться успокоиться.

— Я не всегда был вампиром… — мужчина задумался, очень долго подбирал правильные слова, устремив свой взор в сторону пламени, затем все же тяжело вздохнул и продолжил, — точнее не так. Вампиры не всегда получаются такими, как показывают в современном кино.

— Как это и… То есть ты действительно мертвый? Твое сердце не бьется?

— Бьется, но очень редко, — Леонид хмыкнул, словно вспомнил что-то забавное. Как вообще в подобной ситуации можно улыбаться? Я еле сдерживаю панику и крик, что застрял в области груди, — истинные вампиры не боятся солнца, мы спокойно живем среди людей. Нам не нужно море крови, как думает большинство человеческого населения, на нас не действует чеснок, а осиновый кол в сердце является прекрасным оружием убийства для любого живого существа. Так что последний момент не показателен. Человеческая кровь нужна для того, чтобы залечить раны и получить силу. Она помогает в сражениях намного сильнее, чем звериная, а вот на вкус … на вкус она как… нечто невероятно вкусное. Не знаю, с чем можно сравнить.

— Ты… ты ел людей? — мне стало дурно, но Леонид внезапно рассмеялся.

— Ожидал этого вопроса, но не думал, что ты задашь его настолько милым голосом. Нет, я не ем людей, Марианна. Вампиры высшего класса частенько заводят себе живые сосуды, которых кормят, ухаживают за ними и обещают сделать бессмертными. Вампиры пьют кровь, но не иссушают тела до капли. Могут, естественно, но в современном мире это не выгодно.

— Ты сказал, что не всегда был вампиром.

— Не всегда. Но об этом чуть позже, Михаил вернулся.

В темный зал вошел огромный, покрытый грязью из какого-то болота волк. Он держал в своих зубах трепещущегося кролика, бросил его Вернеру и прорычал:

— Там таких еще десяток. Наслаждайся. А ты, ведьма, отвернись. Еще не хватало тебя от обморока откачивать! — Я отвернулась, но вид говорящего оборотня пугал меня намного сильнее, чем трапеза за спиной и довольное чавканье… — вторая очнулась?

— Судя по звукам из подвальных помещений — да.

Вторая? Они сейчас про Василину?

— Вы говорите о моей… — я запнулась, — подруге?

— Да, — Михаил спрятался за креслом и сменил ипостась. Еще при разговоре с Леонидом я обратила внимание на разбросанную одежду на полу. Именно ее сейчас и надевает Хартманн, грозно рыча и бубня себе под нос о женщинах и ненависти к ним. — именно о подруге, ты так верно подметила! Кто ж иной, как не подруга, предаст тебя в самый ответственный момент, да? А ведь главное так в доверие втерлась, небось… Следила день и ночь… Доклады о тебе строчила…