Эмили вздохнула и отдала дворецкому свои перчатки и шляпу. Не торопясь поправила прическу, что позволило ей еще чуточку отсрочить момент встречи с матушкой и погрузиться в эти бесконечные ткани.

После вчерашнего бала — неужели это действительно было еще вчера? — и до сих пор она находилась в состоянии глубокого оцепенения от нереальности происходящего. Неужели они с Николасом поженятся?

Она не помнила, как пережила остаток бала. Одно лишь смутное воспоминание всплывало в ее сознании: как Эйми тащит ее в дамскую уборную поправить прическу и платье, а затем люди стали наступать на нее со всех сторон, желать ей всего наилучшего и предлагать бокал вина по случаю торжества. Счастливые улыбки на лицах ее родителей, твердая рука Николаса на ее руке, не позволявшая ей упасть… Сплошной туман. Она совсем не помнила, как вернулась домой. Последние воспоминания — счастливое щебетание ее семейства в экипаже. Разговоры продолжались и за завтраком, пока она не умчалась к миссис Годдард. Там вряд ли кто-то знал о ее помолвке, так что не пришлось беспрестанно улыбаться и выглядеть счастливой. Но задержаться в школе надолго было невозможно.

— Эмили! — снова позвала мать. — Что ты там возишься?

— Ты должна выбрать материал для своего наряда, — добавила Эйми. — Вот эти шелка, по-моему, великолепны.

«Хотя бы кому-то эти события доставляют удовольствие», — подумала Эмили, уверенная в том, что Николас, несмотря на всю его галантность и обходительность, вряд ли испытывает нечто подобное. Да, он оказал ей неоценимую услугу, был так к ней добр. Как она могла отплатить ему за эго, сковав узами с нелюбимой женщиной, которая едва ли сможет составить его счастье?

С другой стороны, могла ли она отказаться? Ведь они оба были впутаны во все это.

— А вот и я, — сказала Эмили, вбегая в гостиную. — Похоже, вы обе очень заняты.

— Кто-то же должен этим заниматься, раз невеста куда-то исчезла, — сказала Эйми.

Один из торговцев развернул перед ней рулон желтого муслина.

— У меня были кое-какие дела, — сказала Эмили. — Герцог не появлялся?

— Нет, но мы получили послание от него, — ответила матушка, сравнивая два оттенка синих перьев. — Сегодня после полудня он нанесет визит твоему отцу, но сначала он планировал как можно скорее получить специальное разрешение.

— Которое позволит вам пожениться еще до окончания сезона! — не сдержав эмоций, воскликнула Эйми. — Разве это не чудесно?

— Чудесно, — еле слышно прошептала Эмили.

— Герцог предложил праздновать свадьбу в Мэннинг-Хаус, что, конечно, великолепно, — начала матушка с ноткой сожаления в голосе. — Однако часть церемонии придется провести у нас, несмотря на то что здесь гораздо меньше места.

— Это позволит сократить список гостей, что, несомненно, только к лучшему, — согласилась Эйми. — Гости будут только самые исключительные.

— И не так много яств для свадебного завтрака, — добавила мама. — Эмили, какой шелк тебе больше нравится для твоего платья? Розовый или голубой? Или, может быть, этот прелестный цвет морской волны? Тебе идут все оттенки зеленого.

Только Эмили принялась изучать ткани, отделки и украшения, дворецкий объявил о прибытии посетителя.

— Мистер Рейберн к леди Эмили, — объявил он, протягивая визитную карточку на серебряном подносе.

— Ну что там еще? — недовольно воскликнула матушка. — Мы сейчас слишком заняты, чтобы принимать гостей.

Руки Эмили опустились, и она уронила на колени пару туфель, что Эйми показывала ей, внутри у нее все сжалось. Мистер Рейберн выглядел потрясенным и безумно разгневанным, когда они встретились взглядами на балу. Неожиданно для Эмили, так как она никогда не поощряла его ухаживаний, не давала надежд, по крайней мере намеренно. Но, быть может, он, несмотря ни на что, ожидал от нее каких-то шагов? Как бы то ни было, ей не хотелось никому причинять боль. Казалось, каждый раз, стараясь сделать все как можно лучше, она доставляла кому-нибудь неприятности. Мистеру Рейберну, самой себе, герцогу.

— Все хорошо, — сказала она, — я поговорю с ним.

Джордж Рейберн вошел в комнату, поклонился ее матушке и Эйми, вежливо отозвался о товарах, разложенных перед ним. Сама любезность и очарование. Однако улыбка его была натянутой.

Эмили понимала, что он чувствует. Она и сама испытывала предельное напряжение, подобно туго натянутой струне, готовой лопнуть в любой момент. Она отвела его в укромный уголок возле окон, подальше от вездесущего семейства.

— Вы пришли пожелать мне всего самого хорошего, мистер Рейберн? — начала она. — Очень мило с вашей стороны.

— Я могу поздравить и пожелать вам всего наилучшего, только если вы и правда этого хотите, леди Эмили. Но неужели это действительно так?

В его голосе проскользнуло что-то такое, чего Эмили никогда прежде не слышала, что-то значительное и неизведанное. От удивления она резко повернулась и посмотрела прямо на него. Он наклонился к ней ближе, так близко, что она ощутила жар его тела. Казалось, он плотно прижался к ней, хотя на самом деле даже не прикоснулся. И это вызвало у нее инстинктивное и непреодолимое желание убежать.

Ощутив внезапную слабость, она схватилась за подоконник позади себя. «Рядом мама, — уговаривала она себя, — я не одна, а потому мне ничто не угрожает». И все же она не могла отогнать от себя этот первобытный страх.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — недоумевала она.

— Вы действительно хотите выйти за него замуж? Или вас принуждают к этому?

— Вы не имеете права так говорить со мной, мистер Рейберн. Это неприлично.

— Мне не до приличий! — сказал он и наклонился к ней еще ближе, заставляя прижаться к окну. — Прошлой ночью вы совсем не выглядели счастливой, когда объявили о вашей помолвке.

Эмили изо всех сил старалась сохранять чувство собственного достоинства. Ей предстоит стать герцогиней, что неизбежно, следовательно, нужно учиться вести себя с достоинством в любой ситуации, даже под давлением. И начинать, очевидно, предстояло уже сейчас.

— Просто я была крайне удивлена тем, как было сделано это объявление, — ответила она.

— То есть вы в самом деле хотите выйти за него замуж? — Его голос смягчился. — Леди Эмили, я и сам планировал сделать вам предложение. Мое восхищение вами так велико, что мне едва ли хватит слов выразить его. Я не мог ничего сказать до этого момента, потому что… мне не позволяли определенные обстоятельства, но теперь я не могу молчать. Вы не можете выйти за него.

— Мистер Рейберн, пожалуйста! — отчаянно воскликнула Эмили. — Пожалуйста, ни слова больше, умоляю вас. Я дала слово герцогу и не могу отказаться.

Теперь уже точно не могла. Последняя смутная надежда хоть как-то выкрутиться из этой нелепой ситуации с помолвкой безвозвратно рухнула, как только она увидела безумно горящий взгляд мистера Рейберна, устремленный на нее. Ни один мужчина никогда не смотрел на нее с такой нескрываемой жаждой обладания, и это вызывало страх. Не тот страх с примесью волнения и предвкушения, который одолевал ее в присутствии Николаса, нет… Это был настоящий страх, подобный тому, что вызвал у нее мистер Лофтон, схватив в темном саду.