— Что?

От неожиданности я остановилась и сердце прыгнуло в самое горло.

— Я расскажу, что дальше, когда ты это сделаешь. Час. Через час я отберу половину обещанной суммы!

— Как же я вас…

— Что? Ненавидишь? Если бы это было иначе игра бы не была настолько вкусной.

— Хотите я заберу ее к себе?

— Нет!

— Он ее выбросит едва узнает о ней.

— Я ее спрячу.

— Куда? Там повсюду охрана и камеры.

Я повернулась к Скале, прижимая к себе Котенка.

— Ты мне скажи где? Ты ведь знаешь этот дом лучше их всех или нет?

Обескураженный смотрит на меня маленькими глазками, быстро моргая.

— Можно на заднем дворе в чулане пока поселить. Но это ненадолго. Она вырастет и не захочет там сидеть.

— К тому времени я надеюсь его дом сгорит дотла!

— Что?

— Ничего. Спасибо тебе, — сжала огромную лапищу, — я правда очень благодарна. За человечность.

Котенка я спрятала в рюкзачке, которую потом отдала Скале мою сумку внесли в дом, который при дневном свете казался мне совершенно другим. Точнее, я смогла рассмотреть все его великолепие и ощутить прилив раздражения, что таким тварям, как Волин везет по жизни. Здесь можно было бы приютить десятки тех несчастных, которые потеряли жилье после того жуткого взрыва и пожара. Но для меня этот дом должен был стать клеткой, которую хозяин откроет тогда, когда вздумает меня выпустить.

Едва переступила порог зазвонил сотовый и я увидела номер Женьки.

— Да!

— Ты где? Ты съехала? Мне звонила Григорьевна с вахты.

— Съехала.

— Куда?

— Иван Данилович распорядился изъять у вас сотовый телефон.

— Что?

Я резко обернулась к мужчине, сложившему руки за спиной и сверлящему меня пронзительными глазами.

— Ваш сотовый. Вы будете получать его по распоряжению господина.

— Я разобрала ваши слова и в первый раз. Но с чего вы решили, что я позволю отобрать у меня телефон? Проведите меня в кабинет и убирайтесь.

— Меня попросили напомнить вам пятый пункт вашего договора и раздел двенадцать точка один.

— Что там происходит, Ксюш? Ты где? Что это за мужик? Он ваще охренел?

— Это служебная собака Волина, — процедила в трубку, — распорядился отдать ему сотовый. И мне придется это сделать.

Подумала о маленьком нетбуке в сумке о нем они не прознали и если мне удастся его спрятать, то я смогу написать Женьке. Хотя нет. Не смогу. Эта сволочь наверняка уже взломал мои аккаунты в соцсетях.

— Телефон, — Собака Волина протянул руку, и я вложила в нее аппарат, потом резко забрала и швырнула его на роскошный бордовый диван..

— Фас.

Охранник тут же схватил сотовый, а я захлопала в ладоши:

— Хороший песик. Аф-аф.

Наши взгляды встретились и в зрачках охранника блеснула ярость. Обиделся? Вот и хорошо. Пусть обижается. Мои чувства вряд ли здесь кого-то волнуют. Потом ехидно спросила:

— Ваш хозяин просил видеотрансляцию. Каким образом я это сделаю без телефона?

— Я не получал на этот счет никаких распоряжений.

Безэмоционально отвернулся от меня и мне пришлось следовать за ним.

Поднялась по ступеням, пытаясь понять откуда здесь выезжали идиотские портьеры, с которыми я сражалась в прошлый раз, но так и не увидела ни проемов, ни секретных кнопок. Меня провели к массивной двери кабинета и распахнули ее передо мной, пропуская вперед.

Едва дверь захлопнулась как в помещении раздался металлический голос Волина.

— Раздевайся.

Я подняла голову вверх и увидела две колонки по бокам в углах. Сволочь. Развлечение продумано заранее. Как я могла хоть на секунду в этом усомниться. Чудовище придумал спектакль и купил для него актрису.

— Повернись лицом к камере, она напротив кресла. Да. Вот так.

На стене увидела подвижный глазок камеры, встроенный в панель. Я бы его не заметила, если бы Волин о нем не сказал.

— Снимай свои тряпки, Ксения.

Тяжело дыша, глядя в камеру, поджав губы, стянула через голову футболку, потом спустила джинсы и отшвырнула в сторону.

— Не эротично совершенно.

— Плевать! Я вам не стриптизёрша.

— Нет. Тебе не должно быть наплевать. Ты должна беспокоиться о том, чтоб мне понравилось.

— Этого нет в договоре. Так что плевать!

— О, уже ознакомилась. Правильно, малышка. Скоро ты его выучишь наизусть. Лифчик и трусы сними. Сначала лифчик.

Я щелкнула сзади застежкой и яростно швырнула лифчик на камеру.

— Как экспрессивно. Страстно. Опусти руки я хочу посмотреть на твою грудь…на твои соски. Они у тебя красивые, Ксения. Особенно когда твердеют и вытягиваются. Розовые аккуратные. Если их кусать они станут малиновыми? Твои соски когда-нибудь кусали?

— НЕТ! А если и да, то я этого не помню. И слава Богу!

Я не видела его лица. Он не находился в комнате, но ощущалось его совершенное присутствие. Вся кровь прилила к лицу и…к груди, и я молила самого дьявола, не бога (его имя мне было стыдно упоминать всуе в этой жуткой обители зла) чтоб мое тело не реагировало так как хочет того он. Оставалось мертвым и безучастным.

— Подойди к столу, Ксения. Там стоит ведерко со льдом и шампанским. Возьми кусочек льда и натри им свои соски.

Душа улетела в пятки и стало трудно дышать от этого приказа. Тут же начало покалывать в груди и внизу живота. Это страх. Да. Несомненно, это страх. Ничего другого ему не удастся во мне пробудить.

Но я уже знала эти покалывания…это предвестники того устрашающе мощного ощущения, которым захлестывает рассудок, превращая тебя в животное…и я не хочу чтоб это произошло со мной снова.

— Повернись к камере, Ксения.

Затаив дыхание медленно повернулась, сжимая в пальцах льдинку.

— Давай. Медленно. Два кусочка в обе руки и растирай…Ммммм, — голос чуть сел, — вот так. По кругу. Убери лед. Твою мать, Ксения, они прекрасны, когда вот так сжаты и тверды. Прижми лед и держи.

Соски пронизало как уколами тысячи иголок. И я ощутила, как набухло все внизу, как вытекла влага на трусики. И я не знала какого черта все происходит именно так и мое тело позволяет ему творить со мной все эти мерзости. Хотела отнять лед, но он не дал.

— Рано. Держи и растирай пока не онемеют от холода.

Возбуждение накатывало волнами, оно сосредоточилось в замерзающих сосках и в груди, которую словно распирало изнутри. От чего-то представила на ней его руки с неровными пальцами, представила как ладони сжимают полушария и вздрогнула от понимания, что я бы хотела ощутить на себе эти ладони сейчас.