– Ну, раз так хочешь, поехали! В замок тебе возвращаться никак нельзя. Иди вон к тому дубу. – Алистер указал на раскидистое дерево на краю поляны. – Там Гриш и все наши. Иди, мы тебя догоним.

Эйрин радостно кивнула и, приподняв подол сарафана, вприпрыжку побежала к указанному месту.

– Спасибо тебе, Аксен. Спасибо, что забрал её. Такой девчуле, как Эйрин, не место в Бреннене. Ты ведь действительно спас ей жизнь. В последнее время здесь творится что-то неладное. В городе не проходит ни дня без поножовщины. Люди стали какими-то злыми, что ли?! Да и не только они. Вы действительно видели лесного пастуха?

– Утром, ага. Он спас нас от волков.

– Это повезло, что спас, могло ведь быть и иначе.

Аксен вопросительно глянул на стрелка, но тот, не обращая внимания, продолжил:

– И кем он вам показался?

– Покойным батяней для меня и погибшей матерью для девочки.

– Обратился усопшими родственниками?! М-да. Та ещё шутка. А ведь раньше он таких злых штук не выделывал. Просто отваживал хищников от скота и даже приглядывал за ребятнёй в лесу.

– Ты из этих мест?

– Нет, наш дракка[10] рассказывал.

– С вами орк?! Этих тоже берут в Вольницу? – Аксен сжал кулаки и почувствовал, как кровь снова приливает к лицу.

– Ого! – поднял брови Алистер. – Настолько ненавидишь их? Дай угадаю, никак ветеран Урусских?

– И это тоже. – Щека Аксена дрогнула.

«Решил начать новую жизнь, и в первый же день Трое решили вытащить на свет все мои грехи. Держись, Фолин, дальше, думаю, будет только хуже». – Аксен шумно выдохнул, представляя встречу со старым врагом.

– Послушай, Серебряный, нам не важно, какого размера у тебя клыки или уши. Всем угнетаемым найдётся у нас место. Гант, это его человеческое имя, двадцать лет прожил в здешней резервации. Год назад чудом бежал и теперь помогает нам, да и своим в Лестере.

– Своим в Лестере? Они пленённые! Это они сейчас называют себя угнетёнными?! Помнится, раньше, при походе на Эделию, мнили себя завоевателями! Они…

– Они бежали от Урусского вулкана, – перебил бывшего десятника Алистер. – Его извержение каждый раз грозит гибелью всему живому на островах. Или ты не знал?

– Вот только не держи меня за дурака, ага?! Вулкан вулканом, но войну начали они, а не мы.

– Ладно, Серебряный, последняя война давно закончилась. Нет нужды вспоминать былую вражду. А насчёт Ганта, ты всё же будь с ним поосторожнее. Он хоть уже год с нами, но гордыни и обиды у него вдвое от твоих, и двадцать лет в резервации не добавили ему любви к Империи.

– Он шаман? – Аксен уже прикидывал шансы в возможном бою с серокожим Вольным.

– Не совсем. Он хороший разведчик и сильный воин, но и с духами стихий тоже связь имеет.

– Меч, топор?

– Не понял.

– Чем машет, спрашиваю?

– Да ты никак готовишься к бою, Серебряный?! – изумился Алистер. – Брось ты. С Гантом я поговорю, но коли не выйдет, отправишься к праотцам с двумя орочьими тесаками в спине или клыками на шее.

– Чего?

– Да не думай ты о смерти, Серебряный. Всё у вас обойдётся.

Солнце стояло уже высоко, и на поляну, не прикрываемую тенью деревьев, навалилась невыносимая жара. Эйрин уже скрылась в зарослях бузины и орешника. Оттуда слышались смех и радостные крики.

– Послушай, говорун, – тяжело посмотрел на стрелка Аксен. – Орка вашего я не боюсь. А ты, если ещё раз назовёшь меня Серебряным… В Эделии не хватит знахарей тебя залатать, ага?!

– Справедливо! – рассмеялся Алистер. – Ну, Аксен, расскажешь, что было в Бреннене?

Бывший десятник прикинул, как донести до этого вроде неплохого парня истинные мотивы, подстегнувшие его на убийство. Признаваться во всех своих грехах в его планы не входило. Всю жизнь он не мог простить себя за ужасы, сотворённые на Кадал-Урусских, и рассчитывать, что его поймут другие, не приходилось. Тем более Аксен участвовал в захвате одного из больших лагерей Вольных в княжестве Слайбьёрн у Великого Северного хребта. Почти пятьсот бунтарей остались тогда лежать в тех снегах, и около сотни попали в тюремные катакомбы столичного Бьюка.

– Как-нибудь в другой раз расскажу, – ушёл от ответа Аксен.

– Договорились. Ты не серчай, если что не так, ладно? Я должен был тебя проверить. Не скрою, лично я просто в восторге, что этот жирный боров Радный отправился к праотцам, и твоё прошлое меня не волнует. Мы солдаты, а солдат служит и выполняет приказы. Но наш старший ненавидит всех, кто поддерживает своими копьями власть Империи. Для нас ты пленный. Я не могу ручаться за твою жизнь по приезде в Ферн.

– Ферн?

– Основной лагерь Вольных. Он расположен… А, да чего теперь. Возле Пиков Трёх, в княжестве Феарар.

– Так какого хера вы тогда делаете в этой глуши? До тех мест, поди, лиг триста, не меньше.

– Почти триста пятьдесят. А в Бреннен мы приехали с одной целью – свалить Радного, – хохотнул Алистер. – Ты, приятель, сделал нам большое одолжение. Этот сукин сын довёл бренненцев до нищеты. Не говоря уже о его пристрастиях к маленьким девочкам.

– Вы знали об этом изувере и оставили девчонку там?! – одарил стрелка суровым взглядом Аксен. – Славные вояки, ничего не скажешь!

– Исчезновение жрицы – это тебе не пустячок! – резко бросил Алистер. – Радный поднял бы все четыре сотни на её поиски! Мы не могли рисковать большим делом ради спасения одной души. Или что, прикажешь вывести всех детей из Бреннена?! Мы сюда и приехали, чтобы завалить эту свинью. Грядут большие перемены, и тебе ещё много предстоит узнать, а пока пойми хоть это. Ты же солдат и сам понимаешь: цель – превыше всего!

Воины стояли и молча смотрели друг на друга. Горящие глаза молодого стрелка заставили Аксена отвести взгляд.

– М-да… Цель превыше всего. Ладно, не серчай.

– Да чего уж, – махнул Алистер. – А насчёт Радного… Знаешь, при нём хорошо жили только солдаты навроде тебя. Мы стоим тут лагерем с начала лета и никак не могли подобраться к этому параноику. Он днём и ночью чуть ли не спал в окружении дружины, а недавно нанял пару эльфиек себе в сторожа. Наверное, что-то подозревал. Хотя в замке у него врагов было больше, чем он думал. Пережил два покушения – и тут ты! Ну да ладно. Все разговоры потом. Мне доложили, что пятьдесят-шестьдесят бренненцев переправились через реку. Вас ищут. Дел у нас твоими стараниями в Лестере больше нет. Завтра снимаемся с места. Поедешь с нами.