дыбом. Морда подрагивала, демонстрируя короткие толстые клыки. Через мгновение рядом с ним появился ещё один, меньше и младше первого, но даже он, по прикидкам Аксена, весил никак не менее семи пудов.

– Обнаглевшие твари, какого хера вы делаете на юге?! – крикнул желтоглазой парочке Аксен и закрыл собой Эйрин. – Человечины захотелось?! Ну давайте, ведьмины дети, я ваши морды кровью умою!

«Даже если до лагеря этих висельников ещё далеко, должны же они выставлять какой-никакой дозор?!» – Аксен был готов к неравному бою, но прекрасно понимал, что ему не победить, и лишь надеялся, что волчий вой и крики привлекут внимание лесной вольницы.

Волки, не переставая рычать, спустились с сосны и, оставляя глубокие следы в рыхлом мху, медленно двинулись к ним. Аксен, прикрывая Эйрин спиной, пятился назад и прикидывал, который из волков будет посмелее и первым бросится на него.

– Ой! – испуганно вскрикнула маленькая знахарка, уткнувшись спиной в непроходимый бурелом, в два человеческих роста высотой. Отступать дальше было некуда.

– Назад, твари! – крикнул Аксен и махнул перед собой дубинкой.

Волки чуть отпрянули и продолжили наступать. Аксен выждал и, сделав выпад, резко махнул дубинкой снизу вверх. Дубинка задела челюсть одного чёрного, и тот, скуля, отпрыгнул назад, заливая траву окровавленной пеной.

Второй остановился, бросил взгляд на пострадавшего товарища и неожиданно кинулся Аксену в ноги. Аксен вскрикнул от боли и в ответ саданул зверя дубинкой по черепу. Послышался глухой стук. Волк, попятившись, повалился наземь. Тряхнув головой, он с трудом поднялся и, не в силах удержаться, вновь упал.

– А ну пошли прочь, сучьи выблядки! – выставив дубинку вперед, прорычал, ничуть не хуже волка, Аксен.

Но звери и не думали отступать: запах крови притягивал их. Пусть оружие в руках бывшего Серебряного и доказало, что он добыча не из лёгких, пришлая с севера парочка была намерена сегодня вдоволь насладиться человечиной.

Волки переглянулись. Меньший заворчал, залаял, крутанулся на месте и скрылся в кустах можжевельника. Его больший собрат сел и, задрав голову, как ни в чём не бывало принялся рассматривать окружающий лес, изредка косясь на людей.

– Клянусь сталью, они что-то задумали, – прошептал Аксен.

– Твоя нога, – всхлипнула Эйрин.

Глянув вниз, Аксен издал тихий стон:

– Артерию мне порвал, сука!

Эйрин дрожала всем телом и широко раскрытыми глазами смотрела на дюжего чёрного зверюгу, сидевшего в четырёх саженях от них. Подняв с земли сухую ветку, она со всей силы швырнула её в волка:

– Уходи отсюда! Пошёл прочь!

Ветка угодила волку прямиком по морде. Он поморщился, фыркнул, оскалился и продолжил обозревать окрестности.

– Он улыбнулся?! – выдохнула Эйрин.

– Если в ближайшее время нам никто не поможет, я свалюсь от потери крови, и тогда у этих сволочей действительно будет повод для улыбок, – прошептал Аксен, будто боясь, что зверь его услышит.

Тут сзади послышался треск ломающихся веток и посыпались листья. Эйрин задрала голову и пронзительно вскрикнула. Аксен обернулся и буркнул что-то настолько бранное, что появившийся на буреломе молодой волк на мгновение изменился в морде, и лишь рык его старшего собрата напомнил ему, что хищники здесь они и вести себя следует соответственно.

«Обошёл! Конец тебе, Фолин. Всё же не быть тебе государевым преступником. Может, и к лучшему? – промелькнуло у Аксена в голове. – Пусть так, но девчонку они у меня хер получат! Лапы переломаю! Зубами вгрызусь – не дам сожрать!»

– Как только они прыгнут, беги что есть мочи, – одними губами прошептал он, понимая, что нападать на них будут сразу с двух сторон. – Беги и кричи. Зови на помощь! Слышишь?!

– Я не хочу! – заплакала Эйрин. – Нет, я не брошу тебя здесь!

– Не бойся за меня. Беги. Я их задержу, а ты беги в лес. Беги и кричи, ага. Это приказ. Выполнять!

– Я не… – только и успела произнести Эйрин, как над лесом прогремел скрипучий, как столетний пень, голос:

Двое чёрных душегубов

В лес без спроса забрели.

Кровь без меры проливают –

Пастуха уж довели!

Волки навострили уши и застыли на месте как вкопанные. Деревья за поваленной сосной разошлись, и Аксен с Эйрин увидели, как из чащи, тряся бородой, вышла серая пузатая коза. Голос незнакомца послышался вновь – теперь в нём явно слышалась угроза:

Южный лес не ваша воля,

Тёмных слуг изгонит он.

Два хвоста, две злобных пасти –

Век ваш на земле сочтён!

Вдруг из ниоткуда налетел шквальный ветер. Поднятые им сухие листья швырнуло в морду молодого волка. Бурелом под ним разошёлся, и он, скуля, полетел вниз, ломая кости о коряги и сучья. Эйрин вскрикнула и крепче прижалась к Аксену.

Рядом с козой в меховой душегрейке на голый торс и тёплых шерстяных штанах появился человек. Увидев его, Аксен остолбенел – в этом человеке он узнал Грина Фолина, своего покойного отца. Бывший десятник невольно сделал шаг назад, споткнулся и повалился рядом с мёртвой тушей хищника. Разразившись проклятием, оскорбившим не только волчий, но и весь звериный род, он схватился за разодранную ногу и услышал радостный крик Эйрин.

– Мама! – взвизгнула она и, протянув к незнакомцу руки, бросилась ему навстречу.

– Чего?! – опешил Аксен. – Стой! Ты куда?! Очнись, дурёха! Какая ещё мама?! – Он успел схватить Эйрин за подол сарафана и сгрёб её в охапку. Та не слышала его. Она вырывалась, визжала и царапалась, требуя, чтобы её отпустили.

– Мама! Мама, я здесь! Отпусти! Отпусти меня, убийца! Я хочу к маме!

Незнакомец как ни в чём не бывало, прихрамывая, прошагал мимо, даже не взглянув на них. Он подошёл к окоченевшему от страха зверю, схватил его за ухо и подтянул к себе. Ветер завыл в ветвях, срывая с них слабую листву. Аксену почудилось, что его отец или кто-то в его облике что-то коротко прошептал волку на ухо, и тот, взвизгнув, вырвался из крепкой хватки и не разбирая дороги бросился наутёк, оставляя клочья чёрной шерсти на кустах можжевельника.

– Кто ты?! – выдохнул Аксен.

Громко рассмеявшись, незнакомец лишь глянул на Аксена, хлопнул себя по бёдрам и исчез в бешеном порыве ветра, не оставив ни единого следа на влажном мху. Коза исчезла вслед за своим хозяином.

– Отпусти меня, пожалуйста, – услышал Аксен слабый голос Эйрин. Только теперь он понял, что она уже не вырывалась, а безвольно обмякла в его руках. Он отпустил её и сел рядом.

– Это была не моя мама? – утирая слёзы, спросила Эйрин.

– Нет, – тихо ответил Аксен. – Я видел своего отца. Но это