Преподобный молча кивнул.

— И… что? — тихо спросила Лигда.

— Завтра вы покинете монастырь, — начал отец Дитер, — и отправитесь в мир, из которого пришли. У некоторых из вас остались там незаконченные дела, а те, кто так не считает или просто не захочет ими сейчас заниматься, все равно проведут этот месяц там, где захотят, но вне этих стен. Вам предстоит найти ответ на вопрос, как жить дальше. Именно найти, даже если сейчас, в этот момент, вы считаете, что уже знаете его. Вы еще недостаточно сложны, чтобы суметь дать чистый ответ, а не тот, который подсказан чужой и более сильной волей или вашей собственной привычкой. И искать его вы должны будете в себе прежнем и себе нынешнем. Именно так — не только в себе нынешнем, но и в себе прежнем! — Он сделал паузу и окинул их внимательным взглядом, будто проверяя, как они поняли то, что он им сказал, а затем закончил: — А через месяц те из вас, кто решит вернуться, вновь придут к воротам этого монастыря. И постучат в них. Но не раньше.

— А если я не хочу уходить? — спросил Пэрис. И все поняли, что это не страх вновь оказаться в тюрьме, не боязнь встречи с отцом, которого он своим побегом довел до разорения, нет, все это новый Пэрис Сочак IV готов был встретить с мужеством и смирением. И знал, что рано или поздно он встретится со всем этим, ибо каждый обязан был разгрести те завалы, что нагромоздили демоны их прошлых, простых ипостасей. Он действительно не хотел покидать эти стены, полагая, что уже принял решение. И не собирался его менять.

Но отец Дитер только молча покачал головой и повторил:

— Завтра вы покинете монастырь…

Ужин прошел в полном молчании. Каждый был и здесь и там, думая о том, что ждет их в мире, где они прожили большую часть своей жизни, но который, как они сейчас твердо знали, был ареной схватки, схватки за жизнь. И правила этой схватки устанавливал не кто иной, как Враг, а они еще не были даже Воинами…

Утром, когда брат Игорь принес им бобовую кашу, Лигда придержала его за рукав.

— Я… мне надо во что-то переодеться.

Привратник окинул ее внимательным взглядом и улыбнулся.

— Зачем?

Лигда удивленно посмотрела на него, а потом неуверенно сказала:

— Но не могу же я появиться дома вот в этом? — и она указала на подрясник из грубой коричневой дерюги, в котором она отходила этот год, уже настолько застиранный, что он почти потерял цвет.

— А разве одежда что-то значит? — вопросом на вопрос ответил брат Игорь. Но затем, очевидно решив отложить этот урок на потом, выудил из широких рукавов ножницы и протянул их Лигде. — Извини, здесь, в монастыре, нет ничего, что могло бы тебе помочь. Попробуй использовать ножницы.

После завтрака все собрались у ворот. Мужчины удивленно уставились на Лигду, которая за несколько минут успела укоротить подол своего подрясника и отрезать рукава, превратив его в нечто очаровательное и отнюдь не производящее впечатление грубой поделки. А может быть, дело было в том, что этот искромсанный подрясник надела едва ли не самая прекрасная женщина из тех, которых они до сих пор встречали в своей жизни. Ирайр, Волк и Пэрис так прямо и заявили взволнованной и раскрасневшейся Лигде и ни на йоту не покривили душой. Никто из них, конечно, не знал, как выглядела Лигда в те времена, которые она хотела вернуть. Но сейчас перед ними стояла сильная и грациозная женщина с чистой кожей, ясным взглядом и роскошными волосами, каковые никогда не встречаются в реальной жизни, а только в рекламе шампуней, зубной пасты и средств для похудения. Но она была здесь. И это было правдой…

— Ну что ж, дети мои, — раздался у них за спиной голос преподобного, — пришло время попрощаться.

Он подошел к ним и обнял каждого, наградив, кроме того, всех поцелуем в лоб. Затем они попрощались друг с другом. А потом слегка успокоившаяся Лигда спросила:

— А скоро придет аэрол?

— Зачем аэрол тем, кому от одного конца вселенной до другого всего один шаг? — улыбнувшись, произнес отец Дитер и поднял руку. И из его сомкнутой ладони ударил ослепительный луч яркого света.

— Так ты считаешь, стоит присмотреться к этому Иржку?

— У парня есть искра, Грайрг, я точно тебе говорю.

Грайрг Иммээль, владелец одного из самых престижных домов моды планеты и известный плейбой, чье лицо почти не сходило с обложек гламурных изданий, задумчиво пошевелил пальцами. У него такого впечатления не сложилось. Обычный манерный тип с неплохими ремесленными навыками и отчаянным желанием хоть как-то обратить на себя внимание пресыщенной публики. Он сам в свое время начинал с гораздо более смелых силуэтов и сочетаний. Но, с другой стороны, его собеседник являлся одним из наиболее известных в мире моды журналистов, сотрудничавших с такими монстрами, как «Принсити», «Гламур элит» и «Эспесиаль», так что к его совету стоило прислушаться. Хотя бы для того, чтобы не испортить отношения. Ибо любой, кто был связан с миром моды, знал, что нет большей глупости, чем испортить отношения с Кареном Иллигоси. А Карен чрезвычайно трепетно относился к своим советам и давал их редко. Тем более бесплатно. Так что даже если этот совет был результатом того, что кто-то просто попросил Карена обратить внимание Грайрга Иммээля на молодое дарование по имени Иржк, то и в этом случае стоило предпринять некие шаги, показывающие, что он со вниманием отнесся к его совету. Ведь никто не настаивал, чтобы Грайрг непременно принял этого парня на работу. Достаточно просто встречи. А если чуть позже слух о том, что Иржком интересовался сам Грайрг Иммээль, позволит парню поймать удачу за хвост, то вообще отлично. Уж Карен найдет как отблагодарить понимающего приятеля. Их ведь так многое связывало…

— Ну хорошо… — приняв решение, Грайрг повернулся к приятелю, с которым он делил столик на балконе одного из самых престижных ресторанов столицы — «Империал адмирал», чтобы сообщить ему, что он, пожалуй, встретится с Иржком, и вдруг замер, пораженный увиденным. Впрочем, не он один. Нечто подобное испытали все мужчины, чьи взгляды по тем или иным причинам оказались направлены на двери, ведущие с балкона к лифтам. Ибо женщина, появившаяся из этих дверей, отчего-то заставила все мужские сердца биться с явно заметными перерывами.

— Что такое? — в недоумении переспросил Карен, удивленной запинкой приятеля. — Да что ты там увидел-то… — проворчал он, поворачиваясь в ту же сторону и… точно так же замирая от восхищения.

— Да-а-а, хороша, — вспомнив как дышать, восхищенно выдохнул Грайрг, — интересно, кто она? Я ее никогда здесь не видел.

— Интересно, чья это работа, — задумчиво произнес Карен, который, вследствие некоторых природных наклонностей, реагировал на женскую красоту несколько спокойнее, чем Иммээль. — Пантенойо? Не похоже… Ты смотри — ткань фактурой имитирует обыкновенную рогожу. Но как лежит…

— Ну, — усмехнулся Грайрг, — на такой фигуре и обыкновенная рогожа будет лежать, будто лекарнарский шелк… А вот цвет действительно оригинальный. Этакий серебристо-коричневый, как будто выбеленный. Интересно, как удалось достичь такого эффекта? И чье это производство? Я что-то не припомню ничего подобного в новых каталогах.