— Не знаю… Я думала, это просто случайный выбор…

— Он кидал паутину лишь тем, у кого уровень чар больше пятнадцати, — тихо произнесла Шелли. — Заклинатель с меньшим потенциалом просто неспособен создать защиту от нее, Тина. И это значит, что у тебя не тройка. Далеко не тройка.

— Что? — я открыла рот в безмолвном изумлении. — Но это какая-то ошибка! Да господин Аодхэн просто ошибся…

— Аодхэн никогда не ошибается, — тихо произнесла Шелли.

— Но… — я растерянно посмотрела на свои руки, словно там могла оказаться подсказка и объяснение. — Послушайте, это все какой-то бред. Я ничего не понимаю. Я докажу вам! Где можно измерить потенциал?

— В лекарской, — поколебавшись, бросила Брин.

И схватив сестру за руку, потащила ее к лестницам. Я же решительно сжала кулаки. Я докажу девочками, что не врала!

Комната с зеленым клевером нашлась на первом этаже. Кажется, я слегка напугала пожилую врачевательницу, когда ввалилась в комнату и с порога потребовала срочно измерить мой потенциал. Но она лишь пожала плечами, велела закатать рукав и приложила к сгибу локтя серебристый кругляш.

С замиранием сердца я смотрела, как дрогнула тоненькая стрелка и поползла по делениям. Один, два, три… Пять… в горле стало сухо, в голове зашумело. Десять, двенадцать… И дальше…

— Весьма неплохо, милая, — одобрила целительница, когда стрелка застыла на двадцати двух.

Я несколько раз моргнула. Протерла глаза. Подышала.

Стрелка не двигалась.

— Это ошибка! Этого не может быть! Ваш прибор сломался!

Врачевательница хмыкнула и с тем же непробиваемым спокойствием приложила к моей коже другой чаронометр.

— Двадцать два, как видишь. У тебя все?

— Да. Благодарю вас…

Оставив ошарашенную меня, врачевательница удалилась к своим колбам и склянкам.

Я вышла в коридор и без сил прислонилась к стене. Двадцать две s-единицы. Двадцать две! Для жительницы Котловины даже три-четыре считалось невероятной удачей. Чары ведь в крови и передаются от родителей к ребенку. На окраинах всегда жили те, кому магического наследия не досталось. И в моей семье ни у кого не было потенциала. Никогда.

Так откуда у меня двадцать две единицы?!

Вместо радости я вдруг ощутила страх. Что со мной происходит? Откуда во мне дар, и почему потенциал увеличивается? Магистрариус сказал, что мой уровень динамический, но я подумала, что возможное колебание будет в пределах одного-двух делений, а потом остановится. Но это? Что мне делать… с этим?

Двадцать две — это запредельно! Святые праведники, да это же почти зеленый сектор! Да это…

Не укладывалось в моей голове. Я не верю! Но интуиция подсказывала, что снова идти в лазарет и просить третий чаронометр — бессмысленно. Он покажет то же самое.

Я обхватила себя руками, вновь ощущая внутри озноб. Снова это знакомое чувство, словно в груди застрял кусок льда. С той самой ночи, с погружения в студеную бездну он торчал там…

В комнате была лишь Брин, но увидев меня, девушка отвернулась. И я не знала, что ей сказать и как объяснить. Тогда придется говорить и о том, что я случайник, и о падении в реку. И даже о том, чего я сама совершенно не понимала! А этого мне совсем не хотелось. Поэтому, перекусив домашним сыром и подхватив свою сумку, я снова вышла за дверь, ощущая себя неприкаянным привидением, бродящим по коридорам ВСА. Мимо меня проходили студенты, поодиночке или компаниями, но со мной никто не разговаривал, и даже сторонились.

— Тина! — радостный возглас заставил меня удивленно обернуться. Ко мне спешил Томас, и я радостно улыбнулась, увидев его. — Я сделал основу для твоего защитного экрана, смотри, — заговорщицки произнес парень, приблизившись.

Я с искренним восхищением глянула на ажурный проволочный браслет.

— Какой красивый!

— Главное, чтобы работал, — деловито отозвался студент. — Дай руку.

Тонкое плетение плотно обхватило запястье.

— В самый раз! У меня глаз, как у сокола, — похвастался Томас, снимая украшение. — На днях доделаю. Сегодня встречаемся?

Я неуверенно кивнула. И вскинулась, заметив темный силуэт рядом. Возле стены стоял Ривз, и меня передернуло при взгляде на него. Приятель Вандерфилда улыбался, но от его оскала становилось не по себе.

— Уже нашла себе ухажера, крошка? — растягивая слова, протянул он.

— Не твое дело, — насупилась я.

— Приятель, тебе повезло, — продолжал ухмыляться брюнет. — Сдается мне, эта девочка из помойки на редкость… горячая. Конечно, если тебе удастся… разогреть ее. Хочешь, расскажу, как это сделать?

Жар злости опалил мои щеки, и я дернула ничего непонимающего Томаса за рукав.

— Идем отсюда. Не слушай его.

— Почему же? — не унимался Ривз. — Твоему приятелю будет интересно. Ведь интересно же? Хочешь узнать подробности?

— О чем это он? — нахмурился наивный Томас.

— У него бред, — бросила я, с ненавистью взглянув на старшекурсника. — Ему надо провериться у врачевателя. Хотя это все равно не поможет. Настолько больная голова не лечится!

Ривз рассмеялся и причмокнул губами, посылая мне поцелуй. Я скривилась и отвернулась.

— Жарко, Аддерли, — донеслось мне вслед.

Ужас на миг сковал нутро, но тут же я выдохнула, поняв, что на этот раз не испытываю никакого постыдного вожделения или желания обнажиться. Внутри меня бушевала лишь презрительная ненависть.

Отвечать не стала, потащила за собой Томаса, желая скорее убраться с глаз Ривза.

— Что он имел в виду? — недоумевал парень.

— Он просто придурок, — помрачнела я. — Не слушай его. Забудь! А я сегодня познакомилась с Аодхэном, ты был на его занятиях? Представляешь, он пустил в студента небесную паутину!

— Это еще что! Аодхэн и какую-нибудь тварь может напустить, — усмехнулся Томас, забывая, к счастью, о Ривзе. — На его уроки ходят как на боевые испытания. По сути, так и есть.

— Только я так и не поняла, Аодхэн — это имя или фамилия?

— Аодхэн — это Аодхэн, — пожал плечами парень. — О нем мало что известно, темная лошадка ВСА, знаешь ли. Но я слышал, что он участвовал в последней битве с Грядой.

— Ого! — изумилась я. Пятнадцать лет назад многие заклинатели погибли, защищая столицу от тварей Гряды. В одну жуткую ночь эти гады поползли через границу, словно их медом поманили! Тот день стал черной страницей в истории Королевства. Неужели преподаватель был в том сражении? Надо признать, это прибавляло к нему уважения. Но и страха. Военные заклинатели всегда вызывали что-то среднее между этими двумя чувствами.