«Хорошо подготовился, гад! Только уже потом, часто посещая Восток, я многократно усовершенствовала свои навыки. Хотя, кажется, мне сейчас этого не потребуется».

– Ты меня аб-со-лют-но не интересуешь! Хотя определенно заслуживаешь, чтобы свести с тобой кое-какие старые счеты. Но не будем пока о печальном. Мне нужен только один человек. Твой начальник, журналист Герман Талеев. И я его получу! А ты так, подарок судьбы. Но с твоей симпатичной головки не упадет ни один волос. Пока!

Генерал помолчал, как бы предлагая высказаться своей пленнице. Но Алексеева упорно не произносила ни слова. Тогда он приблизился к изголовью кровати настолько, что одному из охранников пришлось отступить на шаг. Но не дальше.

– Послушай, неужели ты сомневаешься, что твой любимый командир примчится сюда и сделает все, чтобы тебя освободить? Он будет готов даже пожертвовать своей жизнью. И ведь не один примчится! Всех, всех своих сюда притащит. Хитроумнейший план придумает и наверняка попытается его осуществить. А что в результате? – Генерал энергично, с видимым удовольствием потер руки. – Два трупа! Это я о тебе и Талееве. Ну и, сама понимаешь, плюс все «сопровождающие его лица». Они же сами не успокоятся, пока не... того. – Генерал развел руки в стороны. – Уж извини, но так получится.

Он отошел на середину комнаты.

– Да, я, конечно, предвижу, что ты попытаешься как-то освободиться. Воспользуешься своими феноменальными способностями. Физическими, психическими... – Генерал хмыкнул. – А мы – по-простому, по-рабоче-крестьянски: ты будешь постоянно связана, в комнате станут дежурить трое охранников, дверь изнутри открыть невозможно никому. И, конечно, видео– и аудиоконтроль двадцать четыре часа в сутки. Простенько и со вкусом. Надеюсь, что сохраню тебя в целости до приезда Талеева.

Он направился к двери. Потом остановился:

– Вообще-то, все нужные мне сейчас твои фотографии я уже сделал... Ах да! Это я к тому, что если не сохраню, то и... хрен с тобой!

Четко развернувшись кругом, Генерал вышел. Гюльчатай явно было о чем задуматься...

* * *

Москва, Кремль

Талеев не спеша шел по знакомым кремлевским коридорам. Кто-то узнавал его и приветствовал кивком, кто-то протягивал руку и даже интересовался: «Как дела?» – и, получив стандартный вежливый ответ, спешил дальше. Хотя нет, спешить здесь было не принято. Впрочем, как и слоняться с праздным видом. Люди работали. Деловито, сосредоточенно и спокойно.

Все было как всегда. А вот Гера за последние восемь-девять месяцев появлялся здесь лишь второй раз. Он действительно отошел от активной журналистской работы. Его не интересовали ни рутинные репортажи, ни сенсационные пресс-конференции, ни даже эксклюзивные интервью эпатажных политиков. «Наверно, старею». Хотя было приятно, что его помнили.

Он свернул за угол и почти сразу оказался перед дверью нужного ему кабинета. «Почему же меня так напрягает сегодняшний визит? Неужели только оттого, что Куратор назначил встречу именно здесь, в своем официальном служебном кабинете?»

Предыдущий Куратор никогда так не поступал. Да и кабинет для себя он приказал оборудовать в какой-то маленькой каморке с незаметной дверью и безо всякой «вывески». Ныне покойный помощник президента Алексахин терпеть не мог популярности. Он никогда не сопровождал президента в поездках, старательно избегал пресс-конференций, виртуозно подсовывая вместо себя кого-нибудь из советников, а на темы личных интервью даже не разговаривал.

Как-то так получилось, что кураторство над Командой автоматически унаследовал человек, который сменил Алексахина на посту помощника. Президент не счел нужным что-либо менять. Он доверял Талееву и по опыту последних событий знал, что само по себе кураторство – функция чисто номинальная. Команда превосходно работала самостоятельно. «В режиме полной автономии», – как непременно сказал бы лучший друг всей Команды капитан 1 ранга Серега Редин.

С теперешним помощником у Талеева была только одна встреча. Ознакомительная, так сказать. И что-то, видно, не понравилось им друг в друге. Нынешний был лет на пятнадцать моложе Алексахина, то есть примерно одних лет с журналистом, и, как определил для себя Гера, «представлял ярко выраженный тип современного менеджера». Причем в устах Талеева это вовсе не звучало похвалой.

Кабинет помощника тут же вернули на прежнее место и даже добавили к нему соседнюю комнату, потому что «новый» настоял: со мной должны постоянно работать как минимум три (!) секретаря. А новая сверкающая бронзовая табличка на дверях больше подошла бы для какого-нибудь музея. Вдобавок к этому, теперешнего помощника за полгода узнала в лицо и по голосу вся страна.

Нет, Талеев был не против медийности. Нравится мелькать на экранах – и флаг тебе в руки. Но он был твердо убежден: что приемлемо для помощника президента, абсолютно недопустимо для Куратора Команды. Ведь не просто так свои встречи с Алексахиным они обставляли с максимальной секретностью: использовали для связи не прослушиваемые линии и только «чистые» телефоны, встречались на не засвеченных, известных только им двоим конспиративных квартирах или в непредсказуемых местах, каждый раз новых. Никогда не говорили о делах в «государственных стенах».

И, как итог нескольких лет сотрудничества, никто не смог даже заподозрить их связи. А желающих было хоть отбавляй! Причем один другого профессиональнее и круче. «Эх, точно, старею, брюзжу», – уже во второй раз подумал Гера. Он еще на секунду задержался у самых дверей кабинета. Собственно, «официальным» поводом его прихода сюда были материалы, которые раздобыла Гюльчатай. «Ну а дальше как пойдет», – окончательно решил Талеев и, негромко постучав, открыл дверь кабинета...

* * *

В свою московскую квартиру журналист вернулся через два часа в весьма подавленном настроении. Там его с нетерпением ожидали трое мужчин: Снайп, Редин и благополучно вернувшийся из своих экстремальных вояжей Аракчеев. Одного взгляда на командира было достаточно, чтобы понять: радостное веселье отменяется, а накрытый в гостиной почти праздничный стол придется употребить в мрачном молчании. Бросив взгляд на поскучневшие сразу лица друзей, Талеев усмехнулся:

– Ну и постные же у вас рожи!

– Ага. На себя посмотри! Тут и к гадалке ходить не надо: свидание с Куратором оказалось далеко не романтичным и даже просто малопродуктивным. Что по-нашему означает: облом. По всем статьям. – Вадим развернулся и прошествовал в гостиную.

– Ну, почему же по всем-то? – вслед ему невесело отреагировал Гера. – Галкины записи оказались очень кстати...

– Командир, Галкины записи – это вчерашний день! Куда они их там себе засунут, нам плевать, по большому счету. Как и то, сделают ли это с видимым удовольствием или медленно и печально. У нас, если ты не забыл, другая проблема.

– Не забыл, Вадик, и без твоих напоминаний!

– Ну а раз не забыл, так поделись новостями. Как-никак, проблема-то всех коснулась уже. И совсем не мягкой стороной.