– Конечно, я слушаю. – На его лице проступило усталое терпение.

– Я никогда не говорила тебе, что ты меня спас. Два раза. Тогда давно, когда приехал к нам. И сейчас, когда твой отец ушел. «Приехал». «Ушел». Как много зависит от перемещений в пространстве, даже странно. Когда-то, когда я читала лекции, то любила повторять фразу Паскаля: «Все несчастья людей происходят из-за того, что они не умеют спокойно сидеть в своей комнате». Это немного о другом, но сейчас она мне вспомнилась. Саша, я даже не знаю, как тебя поблагодарить за все это. Я знаю, что сейчас у тебя решается вопрос с карьерой и надо как можно быстрее уезжать. Но…

Я на всякий случай замолчала – мне хотелось дать ему возможность или ответить, или прекратить разговор. Саша молчал.

– Но у меня к тебе просьба… – Я задержала дыхание. – Возьми меня с собой в Москву.

От неожиданности Саша выронил брюки, которые тщательно складывал.

– Куда?

– В Москву. Я хочу уехать из Питера. Я давно об этом думала. Но одна – боюсь. Ну, не так, как дети боятся темноты, боятся неизвестности. Я боюсь того, что не справлюсь с воспоминаниями.

– Ну, я даже не знаю… Там же надо будет решать вопрос с жильем… Мне театр предоставляет квартиру, но я еще ее даже не видел…

– Ты меня не понял. Мы будем жить отдельно. Только уедем вместе. Сняться с места вместе мне будет проще. А там я сама… Видишь ли, мне надо уехать. Я это знаю точно.

– А что ты там делать будешь?

– Найду что. Во-первых, у меня там есть подруга. Хорошая, близкая. Я могу остановиться у нее. На свою работу я не вернусь. Мне даже неприятна сама мысль об этом. Питер город маленький, все про всех знают. Мне тяжело. И ходить по этим улицам не хочу. Я сама чувствую – надо уезжать. А там, на месте, разберусь. Кстати, эту квартиру сдадим. И тебе лишние деньги не помешают, и мне…

– Нет, нет. Это даже не обсуждается. Мне деньги не нужны. – Саша замолчал. Он не ожидал, что я попрошу его об этом. Но понимал, что ответит «да». Он ответит «да», как человек деликатный, сочувствующий, сердобольный. Этот «крест» понимания и сочувствия он выбрал сам, даже не осознавая, что это крест и выбор. Он поступал так, словно был в полном распоряжении своей души и совести. «Пломбир» – мягкий, сладкий, тающий – эта кличка пристала к нему еще в училище и вполне отражала его душевное устройство. Но только никто и понятия не имел, что в этой мягкости, податливости, уступчивости было больше благородства и великодушия, чем безвольности или слащавости.

– Ну, тогда надо взять еще один билет. Или поменять мой и взять два в одно купе. Уж если ехать, то вместе! – Он рассмеялся, а я впервые с момента ухода мужа почувствовала, что пальцы моих рук стали теплыми, зябкость куда-то исчезла, стало неудобно и жарко в этом моем вечном теплом шарфе.

Билеты мы поменяли, отложив отъезд на месяц. За этот месяц я будто бы обрела второе дыхание и силы, сумела сделать невозможное. Я действительно сдала квартиру. Впрочем, особого труда это не составило – цену я не заломила, дом был в удобном месте и в отличном состоянии. После размещения объявления желающие выстроились в очередь. Я же, перетащив все свои вещи в самую большую комнату и заперев ее на ключ, после некоторых раздумий отдала предпочтение бездетной паре, приехавшей по каким-то долгим родственным делам.

– Год мы точно в Питере пробудем, а то и дольше… – заверили они меня.

На руки я получила деньги за два месяца, а ежемесячные платежи они обязались переводить мне на карту. Та оперативность, с которой мне удалось решить бытовые проблемы, окрылила меня. Я почувствовала себя свободной – меня никто и ничто в этом городе уже не держало. У меня были средства к существованию и появилось много времени, чтобы хоть что-то изменить в своей жизни. Позже я вдруг подумала о том, что сочетание этих компонентов и можно назвать настоящей свободой.

Вопреки всем моим воображаемым обстоятельствам, до Москвы мы доехали не так романтично. Поезд был новый, пейзаж за окном превратился в смазанный скоростью цветной квадрат, вся дорога заняла несколько часов, которые я благополучно проспала. Только в самом начале, устраивая нас на наших местах, Саша со вздохом произнес:

– Ну, вот и все, уезжаем.

Я глянула в окно, там на перроне оставался город, из которого мы сбегали. Саша в поисках успеха, я в поисках успокоения.

Москва встретила дождем и моей говорливой и громкой подругой.

– Привет! Наконец, сколько лет все обещала… – Все это она выпалила разом, не доведя ни одной фразы до конца. Мы обнялись, расцеловали другу друга, потом я ее познакомила с Сашей. – Пойдемте, у меня машина на стоянке. – Подруга явно была изумлена внешностью моего спутника и вообще его наличием. Я ни в одном письме, ни в одном разговоре не упомянула, что приеду не одна.

– Я вас провожу и поеду к себе, меня ждет агент, мы договорились, что он будет у выхода из вокзала. – Саша решительно подхватил мой чемодан.

– Что вы?! У меня места всем хватит! – моя подруга решила не выпускать такую «птицу» из рук.

– Нет, нет, у меня в Москве своя квартира, но я вас обязательно навещу – Татьяну проведаю.

Мы дошли до машины, подруга, многозначительно улыбаясь, в конце концов юркнула на водительское место, предоставив нам возможность попрощаться.

– Обязательно звони – вдруг какие-то проблемы! – Саша поставил мой чемодан в багажник.

– Да, конечно! Ты тоже. Неизвестно, какую квартиру они тебе предоставили и вообще. – Во мне вдруг на миг проснулась та Татьяна Николаевна, которая воспитывала маленького Сашу Аверинцева.

Мы секунду-другую постояли молча, потом одновременно потянулись друг к другу носами и изобразили что-то вроде прощального поцелуя. Расхохотались мы тоже одновременно.

– Это кто? – восторженно спросила подруга, когда я села рядом с ней.

– Сейчас приедем, и я все тебе расскажу. Только ответь на вопрос: сколько времени ты готова меня терпеть?

Москвичи люди не внимательные, но очень добрые. Едва ли моя подруга вникла во все детали моей истории. Слушая меня, она, дабы не потерять интерес к длительному изложению, то и дело подбадривала себя возгласами: «Да ты что!» и «С ума сойти!»

– Ага, значит, этот красавец – сын твоего мужа?! – таков был «сухой остаток» моей душевной многолетней драмы.

– Да, но дело не в нем. Дело во мне. – Я хотела еще раз пояснить, что сейчас речь идет о восстановлении моего подорванного мужской изменой душевного здоровья. Подруга кивнула головой, но я уже видела, что ее внимание скорее вежливое.

– Так, я думаю, что тебе имеет смысл немного отдохнуть, а потом устроиться на работу. Здесь, в Москве. Если очень постараться, то этот вопрос можно решить. Отвлечешься, почувствуешь себя самостоятельной. Это много значит, по себе знаю. Одним словом, отдыхай, гуляй, а я кое-что узнаю. Может, и помогу чем.

Я с изумлением смотрела на нее. Подход был более чем деловой.