его годы подобное не требовалось, вот и не озаботился он бюрократией с доверенностями и бумажками. Для отчета принадлежности их, как моих, требуется провести хотя бы два круга подпитки. Как только пройдет положенный срок, я все сделаю.

– Ты внучка своей бабушки, – устало откинулся он на спинку стула, показывая, что наша беседа закончена.

– У меня складывается впечатление, что их знали все кругом, – я горестно вздохнула, припомнив, сколько раз мне говорили про это старшие жители городов, встречая меня по рабочим вопросам.

– Практически. Твоя бабушка родилась в Батайске. Тогда-то и города не было. А Илер, он полководец, отметившийся во многих войнах, – приоткрыл василиск историю моей семьи.

– Давайте мы вернемся к вопросу о моем проступке. На каком наказании вы будете настаивать?

– А разве мы можем доказать, что все случившееся не стечение обстоятельств? Вы все сделали, чтобы по-другому просто невозможно было повернуть ситуацию. И стандартное поведение, и только после вашего отъезда попавшие в базу данные, даже отпуск оформлен за неделю до того, как ваши девочки начали искать данные по нему. Да и ездили вы не одна. Прикрыли вы друг друга со всех сторон, – усмехнулся большой начальник, признавая поражение.

Это он еще не знает, что момент нашей проработки плана, на камерах будет заменен монтажом обычного рабочего дня. С кофе, печеньками и спокойствием.

– Тогда, можно, я пойду домой. Устала я с дороги. Выспаться хочу, ведь завтра на работу идти. Ее никто не отменял. Еще и учеба ждет.

– И духи, наверное, голодные, – поддел он меня, усмехаясь уже не так серьезно.

Может же, когда хочет, быть нормальным. Напускная серьезность, притянутая за уши строгость большого начальника и огромный опыт работы с молодым, да ретивым поколением. Все он понимал, и даже мог доказать подставу, используя способности подчиненных. Только кому от этого будет легче? Дело уже сделано без лишнего шума, крови и рисков провала. А то, что не его отделом, так это нужно спросить с собственных аналитиков, которые проиграли искателям. Значит, слишком затянули с организационными вопросами захвата. Да и вообще, почему они не попытались, как положено по протоколу, сперва наладить контакт с объектом? Так сильно хотели чего-то активного и яркого?

Думаю, он найдет к чему и к кому придраться. Арсулан был только исполнителем. До него дело Святослава вели долго и явно не один месяц.

– Нет. Они свободно могут брать еду из холодильника, а это не требует моего контроля. Не маленькие они у меня.

– Ты серьезно так рано хочешь детей? Нашла уже себе по сердцу нечисть? Или этого Святослава будешь ждать? – вопрос был неожиданный как для меня, так и для Свердлова. Его вий встрепенулся, что мне было хорошо видно боковым зрением. Он так и простоял на пол шага позади моего стула, весь наш разговор.

– Святослав мне понравился как сильная личность, но он определенно не мой мужчина. Думаю, он найдет себе пару в школе, и не захочет возвращаться в большой мир. Среди своих ему будет легче и спокойнее. Та ненависть, что я видела в нем, вспыхивает за мгновение. Жить с подобным среди людей – это настоящее испытание.

Я откровенно отвечала, и дело было не в статусе Павла Олеговича. Я не хотела накалять молчанием или отповедями и так плохие отношения его отдела с Лидией Никифоровной. В чем суть претензий берегини к василиску я не знала, да и не хотела лезть в чужую душу.

– Тогда, может, это Николай Паршин? Вы ездили в отпуск в разных купе, но отдыхали вместе.

– Да, вместе. Как старший брат и его обрученная сестра. Нет. Чувств к нему я не испытываю. Зачем вам вообще это знать?

– Мне редко кто отказывает, а прикрываться желанием семьи, не имея кандидата, это глупость. Стало любопытно, кто именно надоумил шепчущую ведьму так далеко смотреть в будущее. Я бы подобрал тебе хорошего напарника. Тот же Арсулан уже проявил себя. Вы знакомы еще по школе, легко бы сработались. Личные отношения у нас не под запретом. Работают даже супруги-напарники, – тоном змея искусителя соблазнял василиск, не понимая, какую бурь протеста вызывает в душе Свердлова.

Уж вий-то знал меня значительно дольше и лучше. Ему не упал такой геморрой, как Янина Вир, даже с дополнением в виде хорошего дома и приличного состояния. Только его сущность задумалась над подобным предложением. Но ее Рус держал под контролем.

– А вы не думаете, что именно по причине хорошего и давнего знакомства со мной, младший следователь предпочтет не иметь никаких отношений, даже рабочих, с вредной ведьмой-шутницей? Он видел, как сложно было его другу Стужину, решившему перевоспитать меня в годы общего обучения. И да, у него ничего не вышло, – припомнив громкие заявления и частые отповеди другого василиска, я злорадно улыбнулась. – А про детей я думаю уже несколько лет. Одиноко, знаете ли, в огромном для меня одной доме. Хочется хоть кого-то с родной кровью рядом. Мать моя не вариант, а больше близких у меня нет.

– К тебе регулярно приезжают на праздники друзья. Мне это известно. Как и про твои проказы, легкий на шалости характер и плохие отношения с матерью. Неужели ты хочешь быть ведьмой с ребенком, рожденным без любви? Твой будущий избранник может этого не понять.

Матери-одиночки среди нас были большой редкостью. И обычно это случалось, если мы любили и теряли пару. Но в их ряды я не хотела.

– Если мой избранник не примет моего ребенка, то какой он мой? Это слишком личная тема, как и тропинка, на которую свернул наш разговор. Пожалуй, хватит откровений. В ваш отдел я не перейду. Заманить у вас не выйдет. Давайте прощаться, – я встала и забрала свой телефон.

Поднявшись, Павел Олегович подошел ко мне и протянул руку. Может, принимал меня за равную мужчине, а может, просто льстил гордости. Я не хотела этого знать. Пожав его горячую ладонь, попрощалась и покинула кабинет. Свердлова никто не отпускал, да он и не требовался мне как провожатый на обратном пути.

Ноги после давления василиска дрожали и путь показался вдвое длиннее, чем был на самом деле. Забравшись на мотоцикл, попросила духа доставить меня домой самостоятельно. Обеспокоенный Зым злобно порыкивал мотором, но ничего не спрашивал. Разбудил только у калитки, попросив Мара впустить его.

Порадовавшись, что мои духи могут провернуть все сами, я пошла отдыхать и проснулась только следующим утром в своей постели, переодетая в пижаму. Скрывать от хранителей ничего не стала. Они были для меня семьей и имели право знать, что